Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

6. Гипотетической необходимости сущего, вытекающей из сущности и причины, по-видимому, противостоит необходимость, вытекающая из цели. Человек должен дышать, чтобы жить; чтобы иметь мир, должно быть готовым к войне. Но при ближайшем рассмотрении эта телеологическая необходимость разлагается на логическую необходимость и необходимость причины. Цель есть нечто действительное, что может обосновать необходимость лишь как мысль действительного, мыслящего и волящего существа. Она есть нечто в качестве будущего мыслимое и желанное, реализация чего должна последовать, но, согласно причинному порядку природы, который всякий определенный результат связывает с определенными причинами, она может последовать лишь через посредство определенных причин. Кто, следовательно, хочет цель, тот должен хотеть также и средства; предположенное хотение определенной цели делает необходимым хотение определенных средств. Связь между мыслью о цели и мыслью о средствах как объектах нашего хотения есть логическая связь, но необходимость мышления покоится на познанной причинной необходимости бытия. То, что цель является объектом хотения, – это есть нечто предположенное, фактическое; с другой стороны, фактически предположенным является и состав действующих причин, которые не могут быть произвольно изменены и умножены. Из познания их с логической необходимостью вытекает то, что является средством для определенной цели и поэтому должно составлять предмет хотения, коль скоро мы хотим цель. Но наше рассмотрение природы прилагает угол зрения цели к результату даже в том случае, когда и речи нет ни о каком хотении определенного мыслящего субъекта, ни о его осуществлении, ибо благодаря этому получается объединяющая точка для различных причин. На этом основании возникает видимость особого рода необходимости, которая якобы отлична от причинной или логической необходимости. «Человек должен дышать, чтобы жить» – это, в конце концов, выражает не что иное, как уразумение того, что закон природы с остановкой дыхания неизменно связал смерть и что дыхание не может быть заменено никакой другой наличной функцией. Там, где жизнь должна составлять предмет хотения как цель, – там должно хотеть и дыхание как средство.

Там, где мысль выступает в свободном творчестве, – там она не цель, которая нуждается в средствах для своего осуществления, а просто причина, которая из своей собственной силы могла бы произвести нечто реальное. И в этом случае не было бы никакой телеологической необходимости.

Те же самые точки зрения находят себе применение и к тому, что получило название моральной необходимости. Поскольку для разумного и волящего существа имеются нормы, значимость которых оно должно признавать для себя как верховные правила своего хотения и которыми оно чувствует себя обязанным, постольку признание такое обязательности есть существенная необходимость, которая рассматривается как данная вместе с природой разумного субъекта. Если эти норма действительно составляют предмет хотения и полагаются как высшая цель, то логически необходимо применять их в отдельности и переносить обязанность на единичные случаи. Но сама обязанность подводить под точку зрения необходимости, так как она ведет за собой чувствование принуждения, – это значит вводить путаницу в понятия и закрывать ту пропасть, какая имеется между признанием обязанности и действительным хотением.

7. Когда необходимость должна коснуться самого существования, то из точки зрения внешней причинности легко понять, что существование единичного утверждается как необходимое в том случае, если предположена творческая сила, которая создает его по слепой необходимости или ради какой-либо фактической цели. Кто необходимо признает мир как самооткровение Бога и отсюда объясняет его существование, тот выводит существование мира из высшей причины и тем полагает его безусловно необходимым.