Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

«Если различные суждения, благодаря сообща принадлежащим им понятиям, полагаются в известное отношение друг к другу, то не-общие понятия таких суждений равным образом стоят в таком отношении, которое находит свое выражение в новом суждении». Но не говоря о неопределенности формулировки, положение это оказывается ложным, так как оно слишком широко. Ибо в каком отношении стоят понятия S и P, если «S не есть M» и «M не есть P?» – На этот поставленный во втором издании настоящей «Логики» вопрос Вундт отвечает (2-е изд., с. 319): они стоят в отношении не-тождества. Это я, естественно, допускаю, так как я не знаю «частичного тождества» («частично» S и P могли бы все же быть тождественными). Но разве простое «не-тождество» может быть еще обозначено в обычном смысле слова как отношение понятий? Я просмотрел будто бы, что принцип отношения «может относиться к определенным, как и неопределенным отношениям между понятиями». Но сам Вундт (с. 130 и сл.) не приводит не-тождества ни среди определенных, ни среди неопределенных отношений между понятиями; о несравнимых (диспаратных) понятиях он говорит (с. 139), что они не могут быть поставлены друг к другу ни в какое отношение, хотя они все же, наверное, «не тождественны»; он просматривает, следовательно, что он сам не признает не-тождества за отношение между понятиями. С полным правом: ибо если только я знаю, что два понятия не тождественны, то между ними могут еще иметь место все мыслимые отношения, в особенности – к чему, однако, сводилось бы все для возможности вывода – невозможно вырешить, должно одно понятие утверждать или отрицать относительно другого. Но обе посылки «S не есть M» и «M не есть P», которые, конечно, «благодаря сообща принадлежащим им понятиям поставлены в отношение друг к другу», не дают даже возможности вывести «отношение не-тождества». Я полагаю, следовательно, что я не могу быть опровергнут, если скажу, что формула Вундта слишком широка.

Столь же мало могу я признать те возражения, какие Вундт в том же самом примечании (I², с. 319) выставил против другого сомнения, направленного мною против его учения о выводе, именно что, с другой стороны, его принцип слишком узок. «Преимущественно относительные формы суждений, – говорится на с. 318, пригодны для образования процессов вывода. Напротив, от образования выводов уклоняются в особенности описательные суждения, раз они сохранили свою первоначальную функцию. Это стоит в связи с тем, что описание сообщает об отдельном событии, которое может стать предпосылкой вывода, лишь в том случае, если ему придается простирающееся за пределы непосредственно данных временных условий значение». Я возразил (Vierteljschs. Für wiss. Phil. IV, с. 481) на это: «Если обвиняемый А показывает, что в воскресенье вечером в 10 часов он шел через рыночную площадь в Лейпциге, то это, несомненно, чисто описательное суждение и отнюдь не требуется ни дальнейших пояснений, ни приписывания распространяющегося за пределы непосредственно данных временных условий значения, чтобы обосновать вместе с тем вывод, что он не мог совершить того преступления, какое было совершено в то же самое воскресенье вечером в 10 часов в Дрездене». Против этого Вундт говорит: «действительно выполненный вывод» гласит: «Если А совершил поступок в местности Н, то он должен был в то же самое время присутствовать в Н; А не был во время совершения поступка в Н; следовательно, А не мог совершить поступка в местности Н». Большая из обеих посылок есть-де условное суждение, меньшая и заключение соответствуют суждениям подведения: «А не принадлежит к присутствующим в Н, А не принадлежит к тем, кто совершил поступок». Я не стану возражать против того, что меньшая посылка и заключение изображаются как суждения подведения, словно имело бы смысл образовать родовое понятие присутствующих в определенный час в H, или даже родовое понятие тех, которые совершили преступление. Я хочу допустить, что «действительно выполненный вывод» гласит так, как указано выше. Но откуда берется тогда меньшая посылка? Откуда мы знаем, что А во время совершения поступка не присутствовал в Н, что он не принадлежал к роду в это время присутствовавших в Н? Все же только из единственного свидетельства, что в тот же час А видали идущим через рыночную площадь в Лейпциге, – из этого чисто описательного суждения, которое при этом вполне сохраняет свою первоначальную функцию. Это последнее служит посылкой в выводе:

Человек не может в одно и то же время быть в различных местах.

А был в 10 часов в Лейпциге,

следовательно, он не был в 10 часов в Дрездене.

Этот вывод, конечно, «действительно был совершен»; его меньшей посылкой является только чисто описательное суждение, и на этом последнем, в конце концов, покоится все доказательство, которое должно привести к оправданию.