Читаем Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе полностью

Мы подробно привели эти места, так как важно отдать себе ясный отчет о тех предпосылках, на которых покоится это различение. Прежде всего Кант – согласно традиционному пониманию суждения – имеет в виду исключительно понятие, которое обозначается выражающим субъект словом и которое конституирует значение последнего. Вопрос в том, есть предикат один из тех признаков, которые я мыслю в понятии субъекта, «хотя и в смутной форме», или же он еще не содержится в этом понятии, как я его именно мыслю. Точно так же в частном суждении «некоторые тела тяжелы», которое употребляется в Пролегоменах в качестве примера, вместо общего суждения, употребляемого в «Критике чистого разума», речь идет лишь о том, что предикат «тяжелый»«действительно не мыслится в общем понятии тела». Кант предполагает при этом в избранных им примерах, что понятие отвлечено из опыта, но оно составляет лишь часть опыта об этом предмете, или, как он выражается в первом издании, оно обозначает полный опыт через его часть. Тут содержится двоякое: во-первых, что понятие образовано путем отвлечения; что его признаки, следовательно (как общие признаки того отличного, от чего они отвлечены), уже фиксированы; а затем что речь идет не об исчерпывающем понятии предмета опыта, а о чисто субъективном образовании, и в силу случайных для сущности вещи причин часть признаков, действительно присущих определенному классу вещей, объединяется в этом субъективном образовании и применяется для обозначения этого класса вещей. Таким образом, лишь на основании фактически общезначимого или предполагаемого общезначимым значения слова «тело» можно сказать, что суждение «все тела протяженны» есть аналитическое, а другое – синтетическое.

Что Кант считает при этом случайным для эмпирических понятий, какие именно признаки употребляются для конституирования такого понятия – это с несомненностью вытекает из соображений, развитых в учении о методе (с. 728 и сл. первого издания). Там доказывается, что в эмпирической области дефиниций в строгом смысле вовсе нет, так как никогда не могут быть исчерпаны все признаки, присущие предмету, например золоту или воде, и следовательно, никогда не может быть выполнено требование совершенной полноты дефиниции. В свои понятия мы всегда включаем лишь столько признаков, сколько необходимо для различения предметов. Никогда не может быть уверенности в том, что один раз мы не мыслим под словом, обозначающим тот же самый предмет, больше признаков, в другой раз – меньше. Мнимые дефиниции суть лишь словесные определения, номинальные дефиниции. С этим согласуются также §§ 99-106 кантовской «Логики».

Если Кант, следовательно, считает суждение «все тела притяженны» аналитическим, а суждение «все тела тяжелы» признает синтетическим, то он может предполагать лишь фактически общезначимую номинальную дефиницию. Против этого прежде всего направлена критика Шлейермахера, в которой (Dial. § 308, с. 264) различие аналитических и синтетических суждений признается лишь относительным, ибо понятие всегда находится в состоянии становления. То же самое суждение («лед тает») может быть аналитическим, если в понятие льда было уже включено его возникновение и исчезновение благодаря определенным условиям температуры; оно может быть синтетическим, если этого еще не было сделано. Разница, следовательно, свидетельствует лишь о различном состоянии образования понятий. В применении к кантовскому примеру это значит: прежде чем я делаю опыт, дающий мне право построить суждение «все тела тяжелы», я образовал уже понятие тела лишь при помощи признаков протяженности и т. д. Но после того как я уже проделал опыт, я могу и должен включить в понятие тела признак тяжести, чтобы выразить точный опыт. И мое суждение «все тела тяжелы» является теперь аналитическим. Я могу теперь приступить с этим понятием к дальнейшему опыту; например, я могу сказать, что все тела электрические, все тела теплы. Если бы мое понятие было выражением полного познания, что, конечно, было бы возможно лишь при завершении знания вообще, то все суждения этого вида были бы аналитическими.

Перейти на страницу:

Все книги серии Университетская библиотека Александра Погорельского

Транспорт в городах, удобных для жизни
Транспорт в городах, удобных для жизни

Эра проектов, максимально благоприятствующих автомобильным сообщениям, уходит в прошлое, уступая место более широкой задаче создания удобных для жизни, экономически эффективных, здоровых в социальном отношении и устойчивых в экологическом плане городов. В книге исследуются сложные взаимоотношения между транспортными системами и городами (агломерациями) различных типов.Опираясь на обширные практические знания в сфере городских транспортных систем и транспортной политики, Вукан Вучик дает систематический обзор видов городского транспорта и их характеристик, рассматривает последствия избыточной зависимости от автомобиля и показывает, что в большинстве удобных для жизни городов мира предпочитаются интермодальные транспортные системы. Последние основаны на сбалансированном использовании автомобилей и различных видов общественного транспорта. В таких городах создаются комфортные условия для пешеходных и велосипедных сообщений, а также альтернативные гибкие перевозочные системы, предназначенные, в частности, для пожилых и маломобильных граждан.Книга «Транспорт в городах, удобных для жизни» развеивает мифы и опровергает эмоциональные доводы сторонников преимущественного развития одного конкретного вида транспортных систем, будь то скоростные автомобильные магистрали, системы рельсового транспорта, использование велосипедов или любых иных средств передвижения. Книга задает направления транспортной политики, необходимые для создания городов, удобных для жизни и ориентированных на интермодальные системы, эффективно интегрирующие различные виды транспорта.

Вукан Р. Вучик

Искусство и Дизайн / Культурология / Прочее / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Люди на Луне
Люди на Луне

На фоне технологий XXI века полет человека на Луну в середине прошлого столетия нашим современникам нередко кажется неправдоподобным и вызывает множество вопросов. На главные из них – о лунных подделках, о техническом оснащении полетов, о состоянии астронавтов – ответы в этой книге. Автором движет не стремление убедить нас в том, что программа Apollo – свершившийся факт, а огромное желание поделиться тщательно проверенными новыми фактами, неизвестными изображениями и интересными деталями о полетах человека на Луну. Разнообразие и увлекательность информации в книге не оставит равнодушным ни одного читателя. Был ли туалет на космическом корабле? Как связаны влажные салфетки и космическая радиация? На сколько метров можно подпрыгнуть на Луне? Почему в наши дни люди не летают на Луну? Что входит в новую программу Artemis и почему она важна для президентских выборов в США? Какие технологии и знания полувековой давности помогут человеку вернуться на Луну? Если вы готовы к этой невероятной лунной экспедиции, тогда: «Пять, четыре, три, два, один… Пуск!»

Виталий Егоров (Zelenyikot) , Виталий Юрьевич Егоров

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Научно-популярная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература