Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Поскольку индивидуум является несведущим, поскольку со своими словами он связывает лишь бедные, покоящиеся на неполном знании представления, постольку он должен пользоваться таким синтетическим актом суждения, благодаря которому слова постепенно становятся у него богаче содержанием, ибо он научается связывать с ними все больше и больше отдельных определений. Ребенок под словом «лев» мыслит прежде всего о внешней видимой форме, какую ему дает его книжка с картинками. Но благодаря рассказам и описаниям представление это обогащается у него всеми свойствами и привычками зверя. Зоолог имеет завершенное представление.

Чем совершеннее знание и чем богаче благодаря этому значения слов, тем меньше места остается для таких синтезов, в которых можно было бы еще научиться чему-либо. И в конце концов, синтетический акт суждения должен был бы ограничиться той областью, которая никогда не может быть предметом обозначения при помощи слова, – единичным фактом для всякого, кто сам не наблюдает его; единичными изменениями и отношениями, которые одни только могут быть выражаемы в имеющих временное значение суждениях. Все суждения, которые могут касаться значения слова, общего представления о предмете, являются тогда аналитическими. (В этом смысле Шлейермахер отводит действительному, синтетическому суждению область единичных фактов. Dialektik, § 155, с. 88, 405.)

2. Там, где дело идет об обучении через посредство традиции, – там основанием достоверности суждения для обучающегося служит попросту авторитет учащего; объективная значимость принимается в силу доверия к знанию и правдивости учащего, в силу того, что ему верят. Так как все описательные суждения для слушающего необходимо являются синтетическими, то такой же характер носят и те суждения, которые по своей природе обращаются к вере слушающего и требуют таковой. И наряду с собственным восприятием (и тем, что, например, выводится отсюда) нет иного знания о единичном, кроме того, что получается путем веры, и последнее в этом случае есть историческая вера.

3. Итак, обучение и рассказ присоединяют предикаты к служащему субъектом представлению, которое еще ждет своего определения; они требуют, чтобы предикаты эти были объединены в одно с указанным представлением. Совершенно такой же процесс вызывается внутренней игрой наших представлений, которое определяется законами ассоциирующего воспроизведения и деятельностью руководимой аналогиями силы воображения. Когда благодаря восприятию или воспоминанию в сознании появляется какой-либо объект, то им вызываются не только те предикаты, которые согласуются с его настоящим и представляемым содержанием и которые приводят к непосредственным суждениям. Помимо этого воспоминание, ассоциация, аналогия ведут за собой еще другие представления, которые стремятся соединиться с субъектом в качестве предикатов, причем последние сами по себе не должны еще заключаться в имеющемся налицо представлении субъекта. С одной стороны, здесь можно указать на разобранный выше (с. 61) повседневный случай, а именно что зрительные образы единичных объектов вызывают воспоминание об их остальных свойствах, и последние тотчас же присоединяются к ним в качестве предикатов. («Это виноград» – «это сладко», «это камень»«твердый» и т. д.) Но в то время как ассоциация совершается здесь с такой абсолютной неуклонностью, что суждение касается уже завершенного представления (см. выше), – в то же время сюда примыкают в незаметных переходах такие случаи, в которых слияние наступает не тотчас же. Напротив, вызванное представление, говоря языком Гербарта, как бы висит здесь в воздухе и приводит лишь к ожиданию суждения. Это яснее всего обозначается там, где привлекаются различные, друг друга исключающие представления, и между ними возникает борьба. Так бывает тогда, когда я издали вижу человеческое лицо, которое одновременно вызывает во мне и образ А, и образ В и кажется мне похожим то на этот, то на тот.

На таких ассоциациях покоятся в особенности все те суждения, которые забегают в будущее. Они никогда не могут вытекать из анализа того, что есть сейчас, а всегда получаются через посредство тех или иных выводов. «Снег будет таять» – этого я не могу видеть в нем, но на основании прежнего опыта я примышляю к имеющемуся налицо наглядному представлению тот предикат, которого еще нет в нем.