Логово

Еще десять минут он ехал, не давая себя роздыха. Пока сердце не начало выпрыгивать из груди, а в боку не заболело так, будто туда вгоняли раскаленную спицу.

Автобусная остановка. Название стерто, крыша обвалилась.

Николай сел на лавочку, прислонившись к ободранной кирпичной стене. Положил винтовку майора на колени. Пистолет, которым погибший параноик совсем недавно угрожал ему, Малютин тоже держал при себе.

«Всего минуту. И едем дальше».

И вдруг – словно тень набежала на него. Странная слабость стала охватывать все тело. Вскоре к ней присоединилась тошнота, но не привычная ее форма, а какая-то странная – как будто стальная рука схватила внутренности. Стало вдруг холодно и душно. А потом еще и темно.

Темные воды охватили его.

Глава 15 День и время неизвестны

Первое, что он услышал, был знакомый голос:

– Коля. Коля, ты меня слышишь? Поговори со мной, пожалуйста. Хотя бы открой глаза.

Он открыл глаза.

«Где я, черт возьми?» – подумал он, разглядывая комнату, в которой находился.

Та была совсем маленькой. На единственном окне были жалюзи, сейчас сдвинутые. А за ними, судя по всему, был день, каких он давно не помнил. От которых успел отвыкнуть за годы хмурого ненастья, менявшегося только от снега к дождю и обратно.

Обои и постель в пастельных тонах. Картина на стене с изображением желтого песчаного берега. Мягкий приглушенный свет невидимой лампы на потолке.

Он не узнавал это место. Ни один дом в Мирном не был похож на этот.

– Ну вот, молодец, – снова прозвучало рядом с ним. – А теперь поговори со мной, будь хорошим мальчиком.

В этот момент он поднял взгляд на стоящий над ним силуэт.

«Маша? Нет. Марина? Нет. Но что это вообще за место? Тут слишком чисто и свежо для поселка».

Он с трудом сосредоточил взгляд на ней: светлые волосы спрятаны под шапочку, но одна прядь выбивается; синий халат похож на медицинский, но она не медсестра и не врач.

Он узнал ее. Потому что никогда и не забывал.

– К-как ты здесь оказалась?

«Нет, это невероятно. Этого не может быть».

От неожиданности Малютин попытался вскочить.

– Тихо-тихо. Врач сказал, ты не должен перенапрягаться.

Николай вдруг рассмеялся.

– Так это все… был сон? А я думал… почему столько нестыковок, несуразностей было в том, что произошло с нами. Я всегда знал…

Он всегда знал, что это просто бред. Кошмар, от которого надо проснуться. И тогда все закончится. Не будет этого серого неба, мутантов из американских комиксов, полубезумных людей – уцелевших, но выживших из ума, считающих последние дни своей жизни.

Он присел на кровати и воспользовался возможностью разглядеть женщину получше. И был вознагражден. Она была как всегда красива. Как в тот последний раз, когда они расстались, думая, что увидятся на следующий день. Даже этот бесформенный халат не мог скрыть ее фигуру. Ее волосы были по-прежнему очень густые, и вся она была именно такая, какой он ее запомнил – как на фотографии в телефоне. Которую он когда-то удалил.

Николай потянулся к ней, но она остановила его жестом.

– Нет-нет. Не так быстро. Иначе упадешь. Попробуй вставать постепенно. Мне сказали, что тебе лучше. Вот я и пришла, – в голосе ее, таком приятном и нежном, звучала тревога. – Ты рад меня видеть?

– Да, – честно сказал он, хотя не мог в этот момент даже вспомнить ее имени. – Как я здесь оказался?

– Ты помнишь, кто ты такой?

– Шутишь. Конечно, помню. Меня звали когда-то Николаем Малютиным. Я жил в городе. Учился на учебе. Работал на работе.

– Жил в жилище и ел еду, – передразнила она. – Это хорошо, что у тебя сохранилось чувство юмора. Ты всегда был странным, Коля. Не от мира сего. За что я тебя только люблю? Другая не стала бы это терпеть. Другая давно сдала бы тебя в сумасшедший дом.

Она сказала это вроде бы шутя, но за фасадом ее слов он почувствовал какой-то странный холод. Хотя, может, ему это показалось? Ведь лейтмотивом было нечто небывалое – радость, без пяти минут счастье. И никакая ложка дегтя не могла этого испортить.

– Но-но. Не обижайся, – она потрепала его по щеке.

– Я и не думаю. Просто не понимаю, как такое возможно. День, когда все началось, я помню буквально по минутам.

– Что началось?

– Конец всему.

– Да не было никакого конца. Был обычный день, как все остальные. Люди шли на работу. Дети шли в школы. Влюбленные шли под ручку, а супруги бранились и ворчали друг на друга.

А ведь верно. Как ни напрягал память Николай, он не мог вспомнить ни одного цельного эпизода. Только фрагменты дней. Но на больших промежутках память пасовала. «Сколько там прошло лет? Пять, десять, двадцать? Не верится».

Он с трудом мог вспомнить, что происходило в начале этого срока, а что – в конце. Один день был похож на другой. И сколько их было?

– О… – она вздохнула, лицо ее выражало тревогу и участие. – Мне говорили про провалы в памяти, про ретроградную амнезию. – Но я не представляла, что все так плохо. Прости.

– Где я? Это Мирный? Как ты там оказалась?

– Я не знаю никакого «Мирного». Это «Склиф». Институт имени Склифосовского.

– Что со мной?

– Ты попал в аварию. Нарушил правила дорожного движения. Сам разбился и разбил машину.