Логово

– Ну и черт с тобой. Умываю руки.

– Как говорил Понтий Пилат, прокуратор Иудеи: «Умывайте руки перед едой». – Николай привлек ее к себе и обнял, и Марина, вопреки ожиданиям, не стала вырываться и отпихивать его, а, наоборот, повисла у него на шее и долго не хотела отпускать. Правда, дыхательные маски обоих не давали им даже просто коснуться щекой щеки.

Затем он повернулся к пэвэошникам.

– Я готов.

И опять поправил воображаемую шляпу Клинта Иствуда на голове.

«Что я, мать вашу, делаю? Куда меня все время несет?»

Моторы всех трех машин уже работали, и едкие выхлопные газы – аромат большого города, от которого он отвык, – щипали нос и горло. Он сел в «УАЗ», на который ему указали, дверь захлопнулась, они тронулись.

Сквозь грязное стекло бывший ученый бросил последний взгляд на шоссе.

Там, на растрескавшемся асфальте, среди луж и грязи стояли какое-то время три силуэта. А потом зашагали прочь, обходя ржавый хлам, в сторону поселка. Двоих бойцов – самых изможденных и старых – полковник все-таки оставил в Мирном.

«Кого я надеюсь встретить? – подумал Николай, откидываясь на жестком сиденье. – Надеюсь ли я вообще на что-то? Или просто хочу узнать, кто или что заставило меня драпать, чуть ли не наделав в штаны?»

***

Он начал путь с комфортом, в штабном автомобиле, вместе с командирами. Когда-то это была машина РХБЗ, дожившая еще с советских времен до того дня, когда ей представилась возможность исполнить свое предназначение.

– Я никак не могу понять, – произнес Малютин, когда они отъехали уже километров на пять от Мирного. – Мы же с Западом вроде лучшими друзяками были. Броневички закупали, посудину морскую приобрести хотели. У меня есть теория, что это была никакая не война. А спецоперация пришельцев по очищению Земли. Если мы им и помогли, то совсем немного.

– Херня, – отрезал Токарев, как хирург ланцетом. – С такими соседями по планете, как сейчас, никакие пришельцы не нужны. Корея, Вьетнам, Ирак, Югославия… Даже если бы мы начали заварушку, чтоб разнести их первыми… это было бы правильно. Потому что на одной Земле нам с пиндосами не ужиться. Будь моя воля, я бы их еще раз выжег. Из-под земли выкопал, чтоб осиновый кол воткнуть.

– Да ладно тебе, – примиряющим тоном произнес полковник. – Ты, Николай Батькович, не подумай, что Роман у нас злой. Он доброй души человек, каких мало. Только всю семью потерял. Они тем летом как раз в Ленинград поехали. Потерял. Как и я. Как и ты, наверное.

Малютин не стал говорить, что семьи у него практически не было. Отец умер, когда Коле было четыре года. К матери во Владимир он приезжал дважды в год – не реже, не чаще. И тоже особой близости не чувствовал. Своей «ячейки общества» так и не завел…

– А у меня, сынок, злости уже нет. Только боль и желание, чтоб все мы еще немного пожили. Часто во сне лица приходят. Вижу, как наяву: младшую в школу провожаем с женой, старшего – в институт. Но открываю глаза, и… – полковник не договорил, вместо этого постучал пальцами по обшивке.

Малютину показалось, что в уголке глаза старого офицера блеснула слеза, но тот быстро взял себя в руки и сделал вид, что глаза защипало от приступа кашля.

– Ладно, смотри на дорогу. Мало ли чего, – сказал полковник шоферу.

– Скоро надо будет поворачивать, – напомнил водителю Николай.

Тот сверялся с картой, на которой Малютин ранее сделал пометки. Впереди на шоссе как раз был большой затор, образованный шестью большегрузными автомобилями, который им предстояло объезжать через город.

В Сергиевом Посаде биолог бывал, ничего опасного там не видел, но в центр города не заходил.

Внедорожник шел ровно, гладко, но именно мотор его и подвел. После того, как они остановились, чтоб убрать с дороги обломки, которые могли проткнуть шины, советский джип завести не удалось.

После двухчасовых попыток реанимировать машину, механик-водитель развел руками, помотал головой и произнес емкое матерное слово.

Пришлось надевать противопыльные маски и выходить.

Малютин еще в Мирном заметил, что солдаты свободно разгуливают по поселку без тяжелого защитного снаряжения, ограничиваясь плащ-палатками и такими вот простенькими масками. Поэтому и он решил надевать респиратор только при крайней необходимости. Портативный импортный радиометр у него тоже был всегда с собой, в кармане.

«Смертники», – подумал он сначала.

«Реалисты», считал он теперь. В принципе, если человек не собирался жить очень долго, в этих местах вполне можно было ходить и не думать о среднегодовой дозе. Сам же Николай не торопился на тот свет и не собирался стоять под дождем или вдыхать пыль во время пыльной бури. Но и радиофобии у него больше не было.

Они стояли почти под светофором. Возле дороги были расположены автобусная остановка и торговый павильон. Малютин решил подойти к ларьку, благо до него было всего два шага, но вдруг услышал шорох со стороны остановки.

Ему показалось, что в угол, под навес, метнулась тень.

«Нет, это явно не призрак. И не человек. Что-то размером с кошку. Твари размером с человека там не спрятаться. Но откуда тут кошка? Мля… страшновато».