Логово

За весь остаток дороги никто больше не проронил ни слова.

У них должна была быть еще одна остановка – на самой окраине Сергиева Посада. Малютин отметил на карте это место, потому что именно там он видел следы пребывания людей.

Колонна подъехала к трехэтажному кирпичному дому, где явно кто-то жил уже после войны: здесь топили печку мебелью, затыкали щели, таскали воду ведром. И не один человек, судя по нескольким кроватям и разноразмерной обуви. Потом люди исчезли. Относительно недавно, несколько лет назад – это можно было определить по печной золе и пищевым остаткам.

Но эти его изыскания военных не заинтересовали.

«Они давно жмурики, – сказали ему. – Не хрен тратить на это время».

И поехали дальше, обогнув город с востока.

«Большинство людей, наверно, так и умерло, – подумал Малютин, жалея, что не может даже выглянуть в окно и проводить взглядом брошенное жилище. – Не от ядерного огня, не от топора или пули мародера, не от чьих-то зубов. Просто тихо угасали, становясь все немощнее от голода и накопления в организме радиоактивных веществ, пока в один прекрасный день не смогли встать со своей койки, чтоб растопить печь. Сколько миллионов людей закончили свои дни так?»

***

Внезапно, когда Малютин уже настроился покемарить минут сорок, их грузовик остановился, с сильным рывком и легким наклоном кузова влево. Звякнул упавший на пол автомат. Сержант Воробьев грубо обругал и водителя (который едва ли услышал его в кабине), и того, кто не закрепил оружие.

– Приехали… – пробормотал тот, кого называли Боцман. – Что у них там стряслось?

Прошло пять, десять минут, но машина не тронулась с места. Все бойцы выглядели удивленными.

– Выходим! – наконец, объявил Воробьев. – Мы застряли. Сейчас будут вытаскивать буксиром.

При этом он недобро покосился на проводника, как будто тот был виноват, что водитель заехал в непролазную грязь в том месте, где вышедший из берегов ручей подмыл дорогу и превратил шоссе в месиво. Хотя его, Малютина, даже наружу не выпускали.

Все вышли. Дождя не было, но небо оказалось темным, хотя на часах было только два часа дня.

Они находились уже за городом.

Та самая «Вакцина», о которой рассказывал Василий, была совсем рядом, и только плохая видимость не давала как следует рассмотреть ее дома. И все же он видел их контуры – ничем не примечательные железобетонные здания, с виду почти такие же, как в приснопамятной Припяти.

«Насколько же жутким становится все, что строил человек для себя… после его исчезновения».

Дорога была почти пустой. По обеим сторонам тянулась узкая полоса лесопосадок, но сейчас почти все деревья лежали и гнили, и лишь некоторые стояли, растопырив голые ветви, словно руки скелетов.

Респираторов никто не надевал. Ограничились капюшонами.

– Не хрен тратить ресурс фильтров. Они не дармовые. Пригодятся еще, – объяснил сержант. – Респираторы – на крайний случа́й.

Малютин тайком от всех сделал радиометром несколько замеров и покачал головой. Пока было терпимо.

«Лишь бы не было дождя и юго-западного, «столичного» ветра», – подумал он.

Водителю удалось сделать почти невозможное – посадить в грязь эту полноприводную машину с очешуительной проходимостью.

Хотя шофер мог быть и ни при чем. Похоже, «Урал» угодил в плывун, и то, что выглядело твердым грунтом, черным, как асфальт, на поверку оказалось коркой на поверхности ямы, заполненной липкой жижей.

Земля расступилась под массой «Урала», и задний мост машины скрылся из виду. Водитель давил на газ, из-под колес летела грязь, выстреливали струи бурой воды, но задняя часть грузовика погружалась все больше.

Второй «Урал» стоял чуть поодаль, на твердом, и пытался их вытащить. Между машинами был натянут струной буксировочный трос. Фары обоих военных грузовиков разгоняли туман, а вокруг стояли высыпавшие наружу бойцы. Офицеры тоже были там: Бунчук стоял спокойно, уперев руки в бока, будто бочка, а высокий, как свая, Токарев орал то на одного шофера, то на другого.

– Вы, бакланы, я сейчас вам устрою трибунал – в моем лице. У вас пять минут!

После нескольких попыток вытащить собрата, водитель замыкающего «Урала» высунулся из кабины и помотал головой.

К Малютину тем временем, игнорируя сержанта, подошел полковник.

– Далеко еще отсюда до этого Центра?

– Нет. Тут идти всего два километра.

– Вот и веди, Сусанин. А эти пусть остаются и вытаскивают.

С грузовиками оставили восемь человек, не считая водителей. Остальные пошли пешим порядком.

Интерлюдия 8 Эксперимент, день восемнадцатый

Июнь 2013 г.

В этот раз, придя за ним рано утром, они снова посадили его в кресло. Но не в операционном зале, а в какой-то совсем тесной каморке, которую между собой называли «солярием».

Здесь не было ничего кроме лампы на длинном креплении, забранной решеткой. Она смотрела прямо на него.