Логово гадюк (ЛП)

Тогда Эндрю повышает градус. Когда он вонзается в мой живот, у меня нет времени на разговоры, все, что я могу делать в течение следующего времени, это дышать и кричать. Когда он отходит назад, моя голова падает, я с трудом сдерживаю слезы, поэтому, будучи сумасшедшей сукой, я закручиваю запястье в колючую проволоку, перерезая его так, что боль заставляет меня кричать, перекрывая шум водопроводных труб.

Они могут получить мои крики, больше ничего.

Когда я возвращаюсь в реальность, я поднимаю голову, плюю кровью в Лысика и смеюсь.

— Это было весело, что дальше?

— Скажи мне, как попасть в их квартиру? — спрашивает Эндрю. А, значит, они не так уж много знают.

— Не знаю, они любят завязывать мне глаза, извращенные ублюдки.

Я ухмыляюсь.

Он снова вонзает в меня нож, и я стону, но еще дышу, агония нарастает внутри меня. Черт, черт, черт. Не теряй сознание, Рокси. Когда я чувствую, что не отключусь, я улыбаюсь ему, мои губы слегка онемели.

— Можно мне звонок другу?

Он вздыхает и вытирает лезвие.

— Ну же, Рокси, было бы жаль выпотрошить такую женщину впустую. Расскажи мне то, что я должен знать. Расскажи мне все о Гадюках.

— Да, я собираюсь жестко отказаться от этого. Никакого компромисса, даже за твои денежки, сука, эти ублюдки сумасшедшие.

Он приседает и хватает меня за колени, глядя на меня сверху.

— Боишься их больше, чем меня?

— Да, блядь, да. Ты что, не слышал меня? Они безумны, а я им нравлюсь! Представь, что они делают с теми, кто им не нравится…

Тогда я ухмыляюсь шире.

— Представь, что они сделают с тобой за то, что ты ко мне прикоснулся. В прошлый раз они сломали парню руки и вырвали язык… Интересно, ты будешь кричать?

Я смотрю, как он поднимает нож, покрытый кровью. Это напоминает мне о Дизеле, и, как ни странно, моя киска сжимается… как, правда, сейчас? Сейчас не время.

Да, я успешно разозлила Эндрю.

Он бьет меня сзади, и моя голова откидывается в сторону, когда кровь наполняет мой рот. Выплюнув ее, я со смехом поворачиваюсь обратно и широко улыбаюсь ему, кровь, несомненно, покрывает мои зубы и губы, если судить по его отвратительной усмешке.

— Ты называешь это пыткой? Предпочитаю прелюдию поизящнее. Давай, ты можешь лучше, — дразню я.

— Скажи мне! — рычит он мне в лицо, нетерпеливый теперь, когда понимает, как трудно будет меня сломить.

Облизывая губы, я смотрю ему в глаза. Я ни за что не предам своих ребят. Под пытками тебя учат раскрывать информацию, которая не важна и близка к правде, но я ни за что не пойду на такой риск. Дизель убьет меня, любовь это или нет. Я знаю, что это принесет мне немало боли, но я выдержу.

Я смогу это пережить.

Глубоко вдохнув, я серьезно киваю, все тело болит, кровь стекает по моим изгибам, и агония рвется по венам.

— Хорошо, хорошо, я расскажу вам…

Они оба выжидающе смотрят на меня, пока я пытаюсь выглядеть кроткой и сломленной, позволяя слезам наполнить мои глаза, настоящим слезам от боли. Задыхаясь от боли, протестуя ребрами, я произношу:

— И я всегда буду любить тебя…

Эндрю вздрагивает от того, как громко я пою.

Он снова бьет меня по спине, прерывая песню, и я выплевываю кровь и поворачиваюсь к нему спиной.

— Нет? Не чувствуешь? Как насчет репертуара группы Metallica? Нет, как насчет Tэй-Tэй[4]? Ты выглядишь прямо как тайный фанат Тейлор Свифт!

Лысик делает шаг вперед, нацеливая на меня свой пистолет.

— Заставь ее говорить, — требует он. — У нас не так много времени, прежде чем они придут за ней.

Я усмехаюсь на это.

— Фрэнни, они уже пришли, и ты в полной жопе. На чем я остановилась? О, Тэй-Тэй…

Я начинаю петь, и он с рычанием распахивает дверь и выбегает прочь.

— Подожди! — зову я. — Нам было так весело, Фрэнни! Я еще даже не дошла до своих любимых треков!

Эндрю вздыхает, как будто он разочарован во мне.

— Рокси, это могло быть так просто. Ты могла бы быстро умереть.

— Да, только мне никогда не нравился легкий вариант. Что я могу сказать? Мне нравятся жескач.

Я ухмыляюсь ему.

Он срывает с меня эту спокойную маску, и я понимаю, что меня ждет мир полный боли. Будем надеяться, что я смогу пережить это дерьмо, потому что мои Гадюки придут, я знаю это, и если они найдут меня мертвой… город не переживет их гнева.

Время течет медленно, мучительно медленно, как и боль, проходящая через меня, через все мое тело. Он мазохист, но не так хорош, как Ди, но все же это приносит пользу. Мои крики раздаются вокруг нас, и слезы, наконец, проливаются, покрывая мои щеки. Кровь стекает под меня, мои пальцы скользкие от нее. Он вырывает ногти на ногах, ломает мне пальцы. Он ломает мне палец. Он колет, режет и режет. Он накрывает мою голову мешком и льет на нее воду, пока я не перестаю дышать, пока не думаю, что могу утонуть, а когда он отрывает мешок, вода течет у меня изо рта на грудь, легкие горят от ледяной жидкости.

— Спасибо, я хотела пить, — кричу я.

Эндрю старается изо всех сил. Его работа и жизнь на кону, если он не получит информацию, но вот в чем дело… Я умру, прежде чем предам их, прежде чем предам любого, кто дал мне шанс, кто был добр ко мне… а мои Гадюки?

Они любят меня.

И, как ни странно, я, блядь, тоже их люблю.