Логово гадюк (ЛП)

— Ты, должно быть, проголодалась. Пойдем, мы завтракаем и подумали, что ты захочешь присоединиться к нам, — предлагает он, засунув руки в карманы и стараясь казаться дружелюбным. Это может подействовать на других, но не на меня. Я вижу чудовище, скрывающееся за этой маской дружелюбия.

— Меня посадят на цепь, как собаку? — рычу я, а он ухмыляется.

— А ты хочешь ей быть? Это можно устроить, я уверен, — самодовольно парирует он, а я щурюсь. — Пойдем, поешь.

— А если я скажу «нет»?

Он перестает ухмыляться, выражение его лица становится холодным.

— Теперь тебе бы стоило усвоить, что здесь у тебя нет никакой власти, дорогуша. Это облегчит тебе задачу. Если бы я хотел, чтобы тебя посадили на цепь, как собаку, то ты бы уже сидела на цепи. Я веду себя с тобой прилично, так что не бросай мне это в лицо, иначе в будущем мы можем быть не такими вежливыми с тобой.

Затем он снова ухмыляется.

— Идем, — он кивает и выходит из комнаты.

Мгновение я борюсь с собой, прежде чем последовать за ним. Он ждет снаружи, не давая мне времени сбежать. Словно слыша мои мысли, он хихикает, его рука скользит к основанию моего позвоночника, согревая кожу там. Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Ди ищет предлог, чтобы поколотить тебя. Не искушай его, заставляя преследовать тебя, потому что, когда он тебя поймает… что ж, ты, наверное, пожалеешь, что он не такой милый, как мы.

— Ты всегда угрожаешь людям смертью и пытками за завтраком? — рявкаю я, отстраняясь от его руки.

Он смеется у меня за спиной.

— Конечно, утро не было бы добрым без хотя бы одной смертельной угрозы или драки.

Я топаю по коридору, делая мысленные зарубки на расположение других дверей. Полоска дверей резко обрывается, открываясь в остальную часть квартиры, и я останавливаюсь, вытаращив глаза.

— Вы все сумасшедшие, — рассеянно бормочу я.

Он прижимается к моей спине, исходящий от него жар и твердое тело заставляют меня замереть. Я чувствую его губы у своего уха, дыхание на моих волосах.

— Ты даже не представляешь насколько.

Я не обращаю на него внимания, слишком занятая созерцанием окружающего меня великолепия. Если я думала, что спальня выглядит как с картинки в демонстрационном зале, я понятия не имела… черт, я даже не представляла, что места могут выглядеть так.

Справа — окна от пола до потолка, занимающие два этажа, и двери, ведущие на что-то похожее на террасу с бассейном и баром. Слева — входная дверь со считывающим устройством рядом, а за ней — подвесная стеклянная лестница, ведущая на другой уровень.

Войдя в комнату, я оглядываюсь по сторонам. Все здесь выполнено в золотых, белых и черных тонах. Мраморный пол с черными вставками скрипит под ногами, ведя в гостиную. В пол утоплен огромный диван, и когда я говорю «огромный», я имею в виду достаточно большой, чтобы вместить целую команду игроков в регби. Он стоит в четко очерченном квадрате и на вид из настоящей кожи, и, черт побери, перед ним расположен источник открытого огня. Рядом со мной телевизор, который занимает всю стену. Перед диваном — стеклянный стол, занимающий всю стену, с цветами и украшениями поперек него, и рояль.

Рядом — кухня открытой планировки с островом из белого и серого мрамора и черными барными табуретами на золотых ножках. Кухня больше, чем вся моя квартира, оборудована всеми необходимыми приспособлениями и технологичными штуковинами, какие только можно себе представить. Большие подвесные люстры свисают с потолка, а холодильник и духовка — блестящие, черного цвета. Золотые цветы прекрасно расположились в вазе. Райдер кружится тут же вокруг стола.

— Открой ящик, — приказывает он, и ящик открывается, позволяя ему бросить что-то внутрь.

Конечно, у них здесь чертов «умный дом».

С потолка свисают хрустальные люстры, белые стены украшены произведениями искусства. Все так чисто, безупречно и идеально… и кричит о деньгах. Каждый позолоченный край, каждая ваза и деталь должны были произвести впечатление.

Черт, у них даже есть ступеньки в то, что выглядит как пруд в углу. Как живет другая половина. Я качаю головой, когда Кензо толкает меня вперед, и спотыкаюсь, прежде чем резко повернуть голову, чтобы посмотреть на него. Он ухмыляется, сверкая ровными белыми зубами.

— Засранец, — ухмыляюсь я и оборачиваюсь, чтобы увидеть, что все они смотрят на меня.

Я и так не в своей тарелке, что чувствую себя крошечной и ничтожной. Моя одежда дешевая, но черт с ней. Они украли меня, они знали, кто я. Я откидываю голову назад и бросаю на них надменный взгляд, когда подхожу к столу, где Гарретт держит кружку с чем-то, что пахнет кофе. Дизель тоже там, его обутые в сапоги ноги упираются в стеклянный стол, когда он щелкает зажигалкой в руке.

Райдер оборачивается, ставит блюдо на стол, садится на стул и аккуратно кладет салфетку на колени. Сегодня он в другом костюме — сером, в тонкую полоску, с гребаным жилетом, материал туго обтягивает его впечатляющие бедра, когда он откидывается назад, потягивая напиток из чертовой чайной чашки.