Логово горностаев. Принудительное поселение

Паломбелла положил удочку на обрыв, подошел к кусту ежевики, встал рядом, широко расставив ноги, и расстегнул прореху.

— Не бойтесь, вас я не орошу! — заверил он со смешком. — Это всего лишь отвлекающий маневр! — И приблизив свое лицо к лицу взбешенного Коллорини, внес последние уточнения.

14

— Так встретим же светлое Воскресенье с чистым сердцем и с очистившейся от грехов душой. Встретим же и мы, как встречает Церковь, чудесный день рождения Христа, праздник, который…

Дон Тарчизио с амвона повторял как заклинание слова проповеди, пытаясь одновременно понять, что происходит с некоторыми прихожанами.

Ноябрь подходил к концу. Спокойное течение воскресной мессы, увы, уже нарушалось отчаянным чиханьем в одном углу и гулким сморканием в другом. Стоявшая у правового нефа Энрикетта Манци чихала так громко, что дон Тарчизио невольно оторвал взгляд от листков с пометками, лежавших на пюпитре. И окончательно потерял нить проповеди.

Чуть позади Энрикетты, на своем обычном месте возле колонны стоял Джузеппе Паломбелла. И в этом не было ничего необычного — он всегда стоял тут на утренней мессе. А вот то, что Пинин, словно лыжник в слаломе, лавировал между верующими, держа в руках газету, было вещью необычной. Как оказалось, он протискивался к этому мафиозо. Тронул Паломбеллу за локоть, чтобы привлечь его внимание. Встал на цыпочки и, сунув ему газету, что-то зашептал ему на ухо.

…Праздник, в котором мы все должны принять участие, ведь это праздник всех христиан, всех верующих христиан, — проповедовал дон Тарчизио, в полнейшем смятении беспрестанно повторяясь. Он вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же это за газета. Но поднадзорный, мельком взглянув на первую страницу, сложил газету вчетверо, сунул ее в карман пиджака и снова все свое внимание сосредоточил на доне Тарчизио, словно его сбивчивая проповедь была крайне поучительной. Хоть дон Тарчизио всячески боролся с отчаянным любопытством, он не оставил попыток осмыслить, что происходит.

На пояснения Пинина рассчитывать не приходилось. Мальчонка буквально обожал этого мафиозо и ради него готов, как некогда святой Варфоломей, содрать с себя кожу, но не открыть, какое ему дали тайное поручение. Вообще все, что связано с Паломбеллой, мальчишки городка воспринимают как таинственное, сокровенное, волнующее. Что означает эта поспешность с газетой? Обычно в воскресенье газеты прибывали в Фиа поздно. Сам Паломбелла попросил мальчишку принести ему поскорее газету или же кто-то дал ее Пинину, чтобы тот бегом доставил ее ссыльному? А что его в газете так заинтересовало? И почему такое нетерпение?

Слова «месса окончена» в этот раз доставили дону Тарчизио то же облегчение, что приносили мальчишкам, только и ждавшим момента, чтобы выскочить из церкви и продолжить игру на площади.

Испытывая острое чувство вины, он направился было в ризницу, но его остановила добродетельная синьора Гонцити:

— Во что же, дон Тарчизио, превратилось приходское кино! Я тут увидела афишу и глазам своим не поверила. Разумно ли показывать «Сын крестного отца»? Один крестный отец у нас объявился, и дети только им и бредят. Неужто нам еще и фильм такой нужен?

С трудом ему удалось убедить синьору, что актеры Франки и Инграссия — грешники невеликие, да и скрытая насмешка, возможно, погасит восторг мальчишек.

— Ради бога, синьора Гонцити, не надо вводить табу.

Он надеялся выйти быстро, догнать Паломбеллу, притвориться («Да простит меня господь, и притворство для общего блага порой необходимо»), будто случайно на него наткнулся, и разузнать, какая ему понадобилась газета. Ну, а заодно понять, что за новость заинтересовала этого бандита. Но синьора Гонцити все его не отпускала, она вошла за ним в ризницу и стала жаловаться на опасную привязанность мальчишек к этому бандюге.

— Почему, дон Тарчизио, именно к нам его прислали?

— Может, чтобы он смог исправиться, — ответил дон Тарчизио, хотя не испытывал в этом ни малейшей уверенности. Хорошо, если бы так и было, да только выглядит слишком наивно.

Он снял церковное облачение, расстегнул сутану. «Чего она медлит и не уходит — ждет, пока я надену брюки?»

Лишь когда он потянулся к вешалке, где висел темно-серый пиджак, добропорядочная синьора наконец поняла и торопливо распрощалась.

Гнаться за Паломбеллой было уже бесполезно. Однако газеты-то купить все же стоит. В городок, кроме венецианской «Гадзеттино», приходили еще две газеты. Вот он их все и перелистает — может, и поймет путем логических умозаключений, что же в них могло заинтересовать Паломбеллу.

Газетный киоск находился на площади. Дон Тарчизио поспешил туда по платановой аллее, соединявшей церковь, дом священника и молельню с центром городка, где разместились бар, газетный киоск, четыре магазина, аптека и чуть подальше — муниципалитет с отделением карабинеров. Эта аллея была гордостью городка. Сейчас могучие, ветвистые деревья стояли почти голыми, лишь на нескольких деревьях уцелели пожелтевшие, сухие листья, но летом это был продуваемый ветром густой зеленый свод.