Логово смысла и вымысла. Переписка через океан

Сергей Толкачев — Семену Резнику

22 июня 2018 г.

Здравствуйте, дорогой Семен Ефимович!

Сергей Николаевич, к сожалению, умер 10 декабря 2017 года. Будете в Москве, можем вместе сходить на кладбище Донского монастыря, где он похоронен. Это почти центр Москвы.

Просьба подтвердить получение!

С уважением,

Сергей Петрович

Семен Резник — Сергею Толкачеву

22 июня 2018 г.

Дорогой Сергей Петрович! Вы нас с Риммой просто ошеломили. Через месяц после нашей встречи… Перед отъездом я говорил с ним по телефону, причем оказалось, что он был в тот день в Екатеринбурге.

Вероятно, были опубликованы некрологи, что‐то есть в интернете, если можете сообщить, буду очень признателен. Что с его архивом? Ведь это должен быть кладезь бесценных материалов…

Очень грустно… А ведь мы с Риммой тогда порадовались, в какой он хорошей форме…

Спасибо Вам за сообщение, разошлю по своим контактам.

Ваш С. Р.

Семен Резник — Сергею Толкачеву

22 июня 2018 г.

Дорогой Сергей Петрович!

Отправив Вам коротенькое письмецо, я разыскал свое последнее письмо Сергею Николаевичу, и стало еще грустнее от мысли, что он его не прочитал и уже никогда не прочтет. Пересылаю его Вам, м.б. Вам оно покажется небезынтересным.

Ваш С. Р.

Сергей Толкачев — Семену Резнику

22 июня 2018 г.

Здравствуйте!

Все свое состояние, включая архивы, он оставил мне, как своему ученику. Они в безопасности, и я буду над этим работать всю оставшуюся жизнь.

Просьба подтвердить получение!

С уважением,

Сергей Петрович

Семен Резник — Сергею Толкачеву

23 июня 2018 г.

Дорогой Сергей Петрович!

Получил Ваш месседж. Значит, бумаги Сергея Николаевича в надежных руках — это очень хорошо. Представляю, сколько там всего, Вам и вправду хватит работы до конца жизни.

Я посмотрел в интернете — значит, он умер в Минске. Какой неуемный был человек! Через неделю после нашей встречи мой телефонный звонок настиг его в Екатеринбурге, а потом он уже был в Минске… Не нашел нигде причину смерти — видимо сердечный приступ?

У меня сейчас очень срочная работа еще на два‐три дня, а потом приезжают внуки на полтора месяца. Но в промежутке я надеюсь написать небольшое эссе о С. Н. с цитированием нашей с ним переписки. Думаю, в ней есть кое‐что для характеристики С. Н.

Как сделаю, сразу Вам пошлю.

Всего Вам самого доброго и привет от Риммы.

Ваш С. Р.

Семен Резник — Сергею Толкачеву

3 июля 2018 г.

Дорогой Сергей Петрович!

Посылаю торопливые заметки о Сергее Николаевиче[231].

Вместо заключения

Сергей Петрович Толкачев сообщил мне о том, что редакция журнала «Новый мир» приняла к публикации рассказ С. Н. Есина, написанный им незадолго до внезапной кончины. Заглядывая на сайт журнала, я через какое‐то время обнаружил «Анонс 10‐го номера за 2018 год». В разделе «ПРОЗА» прочитал:

«Сергей Есин. Смерть приходит по‐английски. Опыт биографической прозы. Публикация С. П. Толкачева».

Когда появился октябрьский номер журнала, я прочитал рассказ Есина, открывший мне новые грани личности большого писателя и очень сложного человека, прожившего внешне благополучную, а по сути, очень трагичную жизнь.

В рассказе (я бы назвал его маленькой повестью) два героя, тесно связанные друг с другом, как сиамские близнецы. Это вымышленный персонаж, от чьего лица ведется повествование, и сам автор, который его придумал. Две судьбы, героя и автора, так переплетены, что не всегда можно определить, о ком из них и от чьего лица ведется рассказ.

Герой повествования — больной, беспомощный старик, всеми забытый и медленно угасающий на больничной койке. Всю жизнь он пытался освоить английский язык, но так и не преуспел. На пороге неумолимо надвигающейся смерти он вспоминает свою жизнь, в чем ему активно помогает автор, подсказывая забытое, додумывая недодуманное, подменяя то, что смутно мерещится персонажу, эпизодами из своей жизни. Рассказ так построен, чтобы не всегда было ясно, что на самом деле вспоминается персонажу, а что автору.

Лично для меня в этом мастерски написанном произведении раскрылось то, о чем Сергей Есин мне никогда не писал и не говорил. Думаю, и никому другому не говорил, разве что, проговаривался в порыве особой откровенности кому‐то из самых близких друзей — во много раз более близких, чем я. Поведать сокровенное он смог только наедине с собой, в этом пронзительном рассказе.

Из него можно понять, чего больше всего на свете боялся Сергей Есин.

Он боялся долгого одинокого стариковского угасания… Как мрачная туча, оно с роковой неизбежностью надвигается на героя рассказа и на переплетенного с ним тысячами нитей близнеца‐автора.

Насколько оправдан был его страх?