Логово змея

– Дай бог, – пробормотал Авдей.

– Разберемся, – повторил Драч. – По прямой с самого начала мы и двадцати километров не прошли. Не потеряемся. Уверен, завтра и магнитная буря кончится.

Перспектива провести вторую ночь подряд в сырой тайге никого из них не радовала, но выбора не было. Семен занялся костром, остальные принялись городить шалаш. Несмотря на усталость, работали весьма старательно: сказался опыт предыдущей ночевки, каждый желал сделать ночной отдых хоть чуть-чуть более сносным. В результате шалаш выглядел огромной кучей лапника, внутрь которой вело маленькое отверстие-лаз.

У Семена с костром получалось хуже. Насквозь отсыревший валежник не желал разгораться, чтобы хоть чуть-чуть подсушить растопку, он истратил едва ли не весь запас таблеток сухого спирта. И хотя дождь почти прекратился, костер не горел, а лишь медленно тлел, заполнив все пространство вокруг неподвижной пеленой дыма. Поужинали тушенкой, запив ее остатками водки, и полезли в шалаш. В мозгу Драча мелькнула ленивая мысль, что надо бы организовать дежурство, но он от нее отказался. Кого тут бояться? От кого сторожить? От медведей? У них свои дела, осенью они человека за версту обходят. А других врагов, вроде ментов, тут на сотни километров в округе не сыскать.

В шалаше, как показалось Драчу, было даже тепло. Хотя, возможно, то была просто иллюзия, рожденная сильнейшей усталостью, неумолимо смыкавшей веки. Заснуть ему не помешал даже Авдей, немедленно начавший оглушительно храпеть. Драч спал и видел сны. Ему снились не беглецы, не погибший от руки Ленчика абориген Аким Донгаров и даже не Москва. Снилась ему какая-то ерунда – бурлящие перекаты реки, чьи-то бородатые рожи, да обитые железом лодочные форштевни, летящие по темной воде прямо ему в лицо. От неприятного чувства Драч дернулся и проснулся.

В шалаше было не просто тепло – душно. Спустя несколько секунд после пробуждения обоняние Драча восстановилось, и он ощутил запах, давно немытых мужских тел, который не мог перебить даже аромат свежей хвои. Толстая ветка подстилки больно давила в бок, сосновые иглы неприятно покалывали обнаженную кожу рук, Драч почувствовал, что отлежал бедро. Ему было тепло, но отнюдь не комфортно.

Сквозь отверстие входа брезжил утренний полусвет. Драч взглянул на светящийся циферблат часов: половина шестого. Он почувствовал, что его мочевой пузырь переполнен, и полез наружу, небрежно отодвигая с пути сонные тела сотоварищей. Никто из них не шевельнулся в ответ на его толчки. Только Ленчик что-то жалобно и тонко пробормотал сквозь сон, будто пропел.

Драч искренне верил в то, что способен издали чувствовать опасность, и очень этим гордился. Поэтому то, что произошло, едва он наполовину выволок из хвойной норы свое отяжеленное остатками сна тело, ввергло его в состояние шока. Чьи-то жесткие руки стиснули его голову, пригнув к земле. Он ощутил на горле режущий холод остро отточенного лезвия.

– Молчи! – шепнули ему в ухо. – Порешу на месте!

Его потянули за голову вперед, и Драч был вынужден в жалкой позе – на четвереньках, задрав зад – ползти, куда велели. Драч не был трусом, он был готов сражаться, но нынешнее его положение напрочь исключало возможность к сопротивлению. Чувствительный толчок заставил Драча растянуться на земле, его руки завели назад, он почувствовал, как тесная веревочная петля охватила запястья.

– Вы чего? – попытался прохрипеть он.

Только попытался, потому что ему в рот, едва не сломав зубы, впихнули деревянную чурку-кляп и зафиксировали широкой повязкой. Скосив глаза, Драч видел, как один из неизвестных бесшумно подошел к шалашу и плеснул на крышу из жестянки. Щелкнула зажигалка, по лапнику побежали язычки пламени. Несколько минут, пока огонь разгорался, ничего не происходило. Потом из шалаша прозвучал истошный вопль, из отверстия лаза пулей выскочил Семен, за ним Авдей и остальные, каждого из них, ошеломленных и толком не проснувшихся, перехватывали сразу у выхода, валили на землю и вязали, словно баранов. Какое-то сопротивление удалось оказать лишь Ленчику, он вывернулся из державших его рук, вскочил на ноги и перебросил через себя одного из нападавших, однако удар прикладом по голове заставил его обмякнуть и мешком рухнуть наземь.

Двое чужаков тем временем сноровисто растаскивали и затаптывали занявшиеся огнем ветки: большой таежный пожар в их планы явно не входил.

Рывком за плечо Драча перевернули на спину. Над ним склонилась бородатая рожа с приплюснутым носом, рот ощерился щербатой улыбкой.

– Геологи, да?

Он сноровисто обшаривал карманы Драча. Вытащил фальшивое удостоверение офицера ФСБ, раскрыл и удивленно присвистнул. Драч замычал, задергал головой.

– Гляди-ка! – повернулся бородатый к своим напарникам. – Каку важну птицу пымали! Майор, гришь? Ты чо, майор, тут деешь-то? Чо тут забыл?

Драч снова замычал и задергался, тогда бородатый снял повязку и вытащил изо рта пленника чурку. Драч со стоном захлопнул сведенные челюсти.

– Ну, давай манзикуй, майор, – почти дружелюбно сказал бородатый.