Логово змея

– Возможно, – повторил Алямов с легким нажимом. – Это зависит от того, как сложится наш разговор. Но у нас такое впечатление, что наша помощь может оказаться нелишней.

– Почему вы так думаете? Мне никакая помощь не нужна… – промямлил Равикович совершенно неубедительно, а потом вдруг ляпнул совсем невпопад: – Наверное, вы меня с кем-то спутали.

– Может, и спутали, – пожал плечами Линник. – Если вы не Равикович Константин Васильевич.

– Равикович я! Равикович!

– Вот видите.

– Ну и что? – сказал он нервно. – Все равно я не могу понять, в чем дело. Что вам от меня нужно?

– Практически ничего, – вновь вступил в беседу Алямов. – Вопрос у нас очень простой: чего вы связались с бандюками-то? Что вам, жизнь спокойная надоела?

– Я не понимаю! О чем вы говорите вообще?

– Пару дней назад к вам приходили два активных члена опэгэ. Знаете, что такое опэгэ? Организованная преступная группировка. Только не говорите, пожалуйста, что этого не было. Я могу вам и фамилии их назвать, если хотите.

– Зачем мне фамилии? Я не знаю никаких фамилий, – бормотал Равикович.

– Понимаю, – кивнул Алямов. – Они вам визитных карточек не оставили.

– Константин Васильевич, – ласково сказал Линник, – дело-то серьезное, вы и сами знаете. Нас-то вы не бойтесь, не нас надо бояться. Скажите спасибо, что мы вовремя пришли. Учтите: пришли сами, не вызывали вас никуда. А если бы не пришли? Вы сами прикидывали хоть на минуту, чем все может закончиться? Пытались оценить перспективу?

Все это был чистый брех и трепотня, Линник просто напускал туману, бил «по площадям», и если бы Равикович уперся, не оставалось бы ничего иного, как повернуться и уйти несолоно хлебавши, однако, как ни странно, этот посланный в молоко залп, достиг цели. Равикович нервно сглатывал слюну и думал. Если привести поток размышлений Кости в относительный порядок, то думал он примерно так:

«Если я расскажу сейчас все и бандиты об этом узнают, то меня, скорее всего, искалечат. Или даже убьют. С другой стороны, ментам уже и так известно, что ко мне приходили бандиты. И если что-то случится с Глебом, неизвестно каким концом это треснет по моей спине. Или голове. А что, собственно, такого в том, что я сообщу об элементарной просьбе: послать сообщение на пейджер, когда объявится Глеб. Если он вообще объявится… Правда, услуга эта оплачена вперед, стодолларовая бумажка лежит в домашнем тайничке, возвращать ее не хочется. Да и невозможно (Господи, во что же это я влез!)…

Но если я расскажу все ментам, так, без всякого протокола, просто на словах (про доллары, кстати, говорить необязательно), то, может быть, они действительно сделают что-то такое… Да что они могут сделать?.. Но промолчать все равно нельзя. Тогда я становлюсь сообщником. В чем? Да какая разница! В конце концов, ментам вовсе не обязательно передавать бандитам содержание сегодняшней беседы…»

В каждом звене его рассуждений конечно же были серьезные изъяны, но в целом все выглядело вполне логично. Поэтому Равикович глубоко вздохнул и принялся рассказывать.

Через полчаса Алямов и Линник уже знали, что один из участников пропавшей экспедиции – Глеб Карзанов – вовсе не пропал и звонил несколько дней назад в свой институт из какой-то немыслимой глуши. Узнали они также, что разрабатываемый по агентурному делу «Партнер» Владимир Ларионов неведомо как узнал о звонке и почему-то чрезвычайно им заинтересовался. Настолько, что прислал двух своих «одноклеточных» выколачивать из Равиковича информацию.

– Это они вас обучали правилам хорошего тона? – спросил вдруг Линник.

– Не понял? – удивился Равикович.

– Ну насчет «садитесь» и «присаживайтесь»?

– А кто же еще? – Равикович грустно вздохнул. – Мне ведь тоже еще, знаете ли, в тюрьме не приходилось…

Самым интересным для Алямова в этой истории был тот факт, что Ларионов узнал о звонке. Выходит, стремился узнать, выходит Глеб Карзанов был ему зачем-то очень сильно нужен. Значит, надо было непременно встретиться с Карзановым прежде, чем это удастся сделать Ларику…

* * *

Мощный, длинный гул, многократно отраженный стенами, ударил по ушам. Земля под ногами ощутимо вздрогнула, порыв горячего ветра пронесся по тоннелю, едва не погасив пламя факела.

– Они взорвали вход, – с ужасом сказал Глеб. – Анна! Они нас завалили!

– Это значит, что они остались там, – в голосе ее звучало совершенно неуместное облегчение. – Теперь за нами никто не будет гнаться.

– Как мы выберемся отсюда?

– Мы выберемся, – убежденно сказала она. – Только нужно постараться идти быстро, пока у нас не кончился огонь.

Они двигались все тем же порядком: Анна с факелом впереди, Глеб с запасными пятью, которые они забрали в естественной выемке стены тоннеля у самого входа – следом. Факелы были сработаны людьми, понимающими в том толк. Основа факела – оструганная сосновая палка была обмотана пропитанной смолой тряпкой. Факел горел не слишком ярко, но ровно и экономно, будто свеча. Глеб шагал за Анной, стараясь не задумываться о том, что будет, когда их огневые запасы подойдут к концу.