Логово зверя

Однако эта сказка совсем не понравилась Юре. Голова его, не успевшая ещё оправиться от предыдущих событий, шла кругом. Глядя одурелым, ничего не соображавшим взглядом на мерцавшее и лучившееся перед ним нездешнее бирюзовое сияние, он всё более убеждался, что сходит с ума. Видимо, всё пережитое за последние дни и, прежде всего, смертельная схватка с монструозным убийцей не прошли для него даром. Его психика не выдержала этого, перенапрягшийся, воспалённый мозг дал сбой, и он помешался, убедительным свидетельством чего являлась эта красочная, причудливая галлюцинация, которую он наблюдал с возрастающей, ноющей тоской в душе.

Но, с тревогой и томлением вглядываясь в расстилавшееся и клубившееся перед ним, как дым, фиолетовое марево, подсвечиваемое изнутри вырывавшимися будто из-под земли медно-красными всполохами, Юра обнаружил, что это ещё не всё. В глубине зыбкой колышущейся мути он различил какие-то неясные, размытые тени, вскоре превратившиеся в более определённые человекообразные силуэты, кого-то смутно напомнившие ему. И чем дольше и пристальнее он вглядывался в них, тем отчётливее понимал, что они похожи на того, кто лежал бездыханный и окровавленный у его ног.

Юре стало не по себе. Он ещё более уверился в том, что у него что-то не в порядке с головой. Он отшатнулся и, прижавшись к стене, стал отступать вдоль неё в угол, то и дело натыкаясь на валявшиеся там в беспорядке железяки, но не обращая на это никакого внимания. Его неподвижные, изумлённо вытаращенные глаза были неотрывно устремлены в глубь разлившейся по всему помещению колеблющейся сиреневой дымки, по-прежнему озарявшейся багровыми подземными вспышками, откуда один за другим степенно и важно, в строгом порядке выходили чёрные косматые фигуры с безобразными обезьяньими мордами и живыми, горящими человеческими глазами, строго, сумрачно и скорбно смотревшими на мёртвого собрата.

Вот, наконец, они вышли все – около десяти особей, точнее Юра не мог бы сказать – и стали в ряд, образовав слегка изогнутую линию. Ноги их тонули в стелившемся над полом голубовато-белесом тумане, головы едва не упирались в потолок, испещрённый беспокойными огненными бликами. Лица были спокойны, невозмутимы, чуть нахмурены, в глазах поблёскивали красноватые притушенные огоньки. Невозможно было определить, что они думали, какие чувства испытывали, что собирались сделать в ближайшие мгновения.

Но Юра, даже не умея читать чужие мысли, тем более мысли неведомых монстров, в логове которых он благодаря своей трижды злосчастной судьбе оказался, ни секунды не сомневался, какая участь его ожидает. Да и не нужно было быть ясновидцем, чтобы догадаться об этом. В паре метров от него лежал в луже крови, со стальным прутом в груди, проткнувшим её насквозь и вышедшим из спины, один из них, их сородич, похожий на них как две капли воды. И виновник его смерти – вот он, здесь. Забился в угол и, оцепенев, окостенев, полуживой и полубезумный, выпучив глаза, смотрит на них и, похоже, всё ещё не верит, на самом ли это деле или грезится ему в расстроенном, свихнувшемся воображении.

Мохнатые великаны между тем чуть повернули головы и переглянулись. Или, точнее, посмотрели на стоявшего в центре их группы, самого крупного и мощного среди них, с широкой проседью на голове и жёстким, властным блеском в глазах. Он же, не глядя ни на кого, вскинул громадную длиннопалую руку и указал на мертвеца, очевидно отдавая какое-то распоряжение. И, исполняя этот безмолвный приказ, двое отделились от остальных, приблизились к покойнику и, бережно подняв его, понесли в клубившуюся в середине помещения густую светящуюся дымку, находившуюся в непрестанном движении и постоянно менявшую свой цвет – от бледно-голубого до плотного и насыщенного синего. Несколько мгновений – и они вместе со своей ношей исчезли в ней, будто растворились. А следом за ними потянулись гуськом их собратья. Так же неспешно и величественно, как и при своём появлении. И слегка понурив головы, точно скорбя о погибшем товарище.

Через минуту в подвале, по-прежнему наполненном мерцающим, переливающимся туманом, остался лишь могучий седоголовый исполин с грозным, повелительным взглядом. Который он обратил на вжавшегося в угол помертвелого Юру, понявшего, что сейчас решится наконец его участь. И никакое оружие ему уже не поможет. И счастливый случай больше его не спасёт. Для него, похоже, всё кончено.

Единственное, что он мог сделать, что ещё было в его силах, это умереть более-менее пристойно, с высоко поднятой головой, глядя смерти в глаза. И, полный решимости сделать именно так, он весь подобрался, вздёрнул голову и воззрился в упор, как будто с вызовом, на седовласого главаря монстров.