Лохо Эректус

Часа через два, усталый и изможденный, я приблизился к озеру. Сотовый показывал четыре часа дня, и я решил наконец выпить водки. Было не холодно, но оказавшись без движения и цели, насквозь промокший и еще до конца не высохший, я начинал замерзать. В рюкзаке валялось с десяток соленых огурчиков, банка рыбных консервов, пластиковые стаканы и хлеб. Я вынул бутылку и огляделся. Ни единого человека вокруг по-прежнему не было, а мне так хотелось кого-нибудь угостить. Ладно, подумал я, не беда, вот, приму двести грамм, отдохну и пойду обходить озеро. Автобус ехал обратно в районе шести, но я решил этим вопросом не заморачиваться и, если не успею, добираться на тачке. Благо наличие средств мне позволяло.

Сев на скамью, я поменял носки, по-простецки разложил на газетке свой закусон, открыл банку с горбушей и опрокинул стакан. Сорокаградусная жидкость обожгла пищевод и желудок, я с хрустом откусил пол-огурца и заел куском черного хлеба. Внутри стало тепло и вроде бы легче, и состояние неудовлетворенности начало проходить. Я тут же налил себе еще, но только успел поднести к губам очередную сотку, как вдруг услышал:

— Не угостите, милейший?

От неожиданности я чуть не выронил стакан и с изумлением повернулся в сторону голоса. Слева от скамейки метрах в двух стоял бородатый старик с котомкой и посохом в странной одежде. Лицо его и исходивший от него запах отчего-то показалось мне очень знакомым, но я уже перестал чему-либо удивляться.

— Почему бы и нет, — ответил я, отодвигаясь и стыдливо пряча развешанные для просушки носки.

Стаканов и водки мне было не жалко, да и навряд ли я б выпил все это один. Я порылся в сумке и протянул старику стакан. — Вам полную?

— Благодарствую, — разулыбавшись, произнес дед, не делая традиционного для здешних жителей ударения на "о". — Мне здешняя водка в последнее время очень нравиться стала.

Он поклонился, принял угощение и, отложив посох, со знанием дела осушил стакан. Я придвинул к нему огурцы и рыбу, но он отказался. Вместо этого он отломил лишь корку хлеба.

— Вы здешний? — поинтересовался я.

— Ну, можно, сказать и так, — таинственно произнес дед.

— Николай, — протянул я ладонь.

— Варлаам, — пожал мне руку старик. — Откуда сам будешь, Микола?

Я на секунду задумался. Страшная мысль обожгла меня: а не засланный ли это кем-нибудь казачок? Я пристально вгляделся в лицо старика и внимательно огляделся. Вокруг как обычно не было ни души, но меня упорно не покидало чувство, что я его знаю. Тот невозмутимо жевал свой кусок и не торопил меня с ответом.

— Так, турист, — неопределенно произнес я. — Вот, на озеро поглядеть приехал.

— Хорошее дело, — понимающе закивал дед и коснулся меня хитрым взглядом.

Я догадался, что он имел в виду, и налил себе и ему еще по одной.

— Ну, тогда за знакомство!

— Дай бог и тебе всего… — забормотал старик и протянулся к банке с огурчиками. — Угоститься, сынок, можно?

Я кивнул и навалил себе на хлеб следом горбуши.

— Соскучился я что-то по водочке, — продолжал как бы сам с собой Варлаам, поднося стакан ко рту.

Пока он пил и закусывал, я стал его снова рассматривать. Длинные, немытые седые волосы опускались почти до локтей, густая белая борода была также спутана. Одет он был в длинную спадающую до земли темную грязную власяницу с веревочным поясом, какие носят отшельники. На плече висела заштопанная тряпичная котомка. Ноги старца были обуты в потертые сапоги. В общем, сходу я принял бы его если не за бомжа, то за какого-нибудь бродягу. Правда, к чему бродяге этот языческий кожаный ремешок на голове… Стоп. Я вспомнил! Это тот дед, что подвозил меня как-то до дома. Но, как же он, право… И ремешок. Я пристально вгляделся в лоб старца. Нет, я не мог ошибиться, это был точно он. Такой же, как и ошейник у пса, с таким же странным рисунком.

— Скажите, Варлаам, — стараясь не выдать, что узнал его, спросил я, — а вы собаку сегодня случайно тут не теряли?

В ответ дед лукаво поглядел мне в лицо и глаза его вновь улыбнулись.

— Нет, не терял.

Мы молча выпили еще по стопке. Бутылка и банка с рыбой опустели, и Варлаам загрустил. Я по-прежнему не решался беспокоить его своими расспросами и тупо глядел на воду. Прошло минут семь.

— Пойдем, посидим на холме у церквушки, — неожиданно обратился ко мне старик. — Поболтаем. Ты хлопчик хороший.

С этими словами он неторопливо поднялся и, не дожидаясь ответа, стал уверенно подниматься к часовне. Я не двигался, раздумывая, стоит ли идти, и только глаза неотрывно следили за старцем. Кажется, я был уже достаточно пьян и не совсем понимал, что происходит. Голова немного кружилась. Тем временем Варлаам продолжал идти, не оборачиваясь. И тут мне показалось, что от церкви донесся знакомый лай, я быстро побросал в рюкзак остатки продуктов и двинулся в гору.

Взобравшись на холм, я обнаружил старца, собирающего хворост и готовящегося развести огонь, но собаки нигде рядом не было. Может быть, мне показалось?

— Здесь нельзя жечь костры, вы в курсе? — неуверенно запротестовал я, увидев, как он бережно укладывает ветки. — Охранная зона.