Локомотив «Бесконечный». Последний костыль

Вся невероятная энергия, пронесшая Уилла через лес и на поезд, вдруг в одно мгновение покинула его, и он ощутил холод и тошноту. Руки и ноги задрожали.

— Он совсем побелел, — сказал Стикс. — Веди его внутрь.

Маки с досадой хмыкнул, но развернул Уилла лицом к двери и толкнул его вперед.

— Ты, видно, продрог, — сказал ему Стикс, проводя в служебном вагоне прямо к пузатой печке. — Садись здесь. Уилл упал на стул и увидел, как охранник подбросил в печь несколько кусков угля. Возраст его определить было трудно, но глаза мужчины казались добрыми. От печки шло желанное тепло, но Уильям по-прежнему дрожал. Он и не понимал, как замерз в лесу. Придвинув ноги ближе к печке, он наклонился к ней, вытянув вперед руки.

На печке стояло несколько кастрюль с крышками, одна из которых слабо кипела. В вагоне вкусно пахло.

Стикс налил что-то в кружку и протянул ее Уиллу.

— Удержишь, не расплескав? — Кивнув, Уилл благодарно взял кружку обеими руками.

В первую минуту он погрел о нее пальцы. Когда же он поднес кружку ко рту, Уилл обнаружил, что в ней был не чай, а какой-то замечательный бульон, и принялся пить его большими глотками.

Стикс взял с топчана аккуратно сложенное одеяло и набросил его Уиллу на плечи.

— Спасибо, — сказал Уилл.

Через несколько минут тепло супа согрело его изнутри, и дрожь прекратилась.

— Вы охранник служебного вагона? — спросил Уилл.

— Да. Меня зовут Пол Чан.

Уилл пожал ему руку.

— Я очень рад встрече с вами, мистер Чан.

Он оглянулся на молодого парня, сгорбившегося на стуле и подозрительно скрестившего руки.

— А эта горячая голова — Брайан Маки, мой кондуктор.

— Спасибо, что не сбросили меня с поезда, — сказал ему Уилл.

Маки безразлично хмыкнул.

Затем Уилл в первый раз по-хорошему осмотрелся в вагоне. Рядом с печью стоял деревянный стол, под ним — полка с кастрюлями, сковородками, бумажными мешками с рисом, луком и картошкой. Над маленькой раковиной с водяным насосом висели еще две полки с ложками, ножами и банками консервов. Дальше, вдоль обеих стен вагона стояли две небольшие кровати. На вбитых высоко по стенам крючках были развешаны рубашки, брюки и куртки. В дальнем углу стоял аккуратный письменный стол, а над ним виднелись часы, небольшое зеркало и доска для объявлений с приколотыми к ней расписаниями и списками. В самом начале вагона была узкая дверь, которая вела, должно быть, в туалет, потому что охрана, насколько понимал Уилл, находилась здесь в течение всего рейса. Это был их дом. Масляные светильники освещали пространство, делая его уютным. С двух сторон было по небольшому квадратному окну, а к стенам было даже приколото несколько фотографий.

Но самое интересное находилось прямо над ним. Посмотрев вверх, он заметил небольшую наблюдательную кабину с окнами на все стороны и двумя вращающимися креслами на платформе, забраться на которую можно было по приставленным лестницам.

— Это башня, — заметив его взгляд, сказал Стикс. — Мы сидим там, когда поезд подходит к станции или отходит от нее или переходит на другой путь, чтобы мы могли убедиться в том, что рельсы свободны.

Уилл подумал, что при других обстоятельствах он попросил бы разрешения залезть и посидеть в одном из кресел.

— Мы ужинать собирались. Ты голодный? — спросил Стикс.

— У нас тут не то, к чему ты в первом классе привык, — кисло заметил Маки.

Стикс снял с полки миски, поднял крышку самой большой кастрюли и половником зачерпнул жаркое, полное моркови, картошки, лука, пастернака, гороха и кубиков говядины. Он передал Уиллу миску и ложку. Уилл поставил еду на колени, разглядывая ее. Накануне он ел баранину в первом классе, но сейчас не был уверен, что когда-нибудь что-либо пахло столь же восхитительно. Он с жадностью начал есть.

— Похоже, не слишком хорошо их там, впереди, кормят, — сказал Маки.

— Помолчи, Маки, — со спокойным превосходством ответил ему Стикс. Он отломил большой кусок хлеба от темной буханки и передал его Уиллу. — Этим вытирай.

Уилл вытер хлебом всю миску и съел все до крошки. Он чувствовал вкус с остротой, которой никогда не знал в первом классе. Он ощутил все: и зернистую плотность пищи, и привкус дрожжей.

— Большое спасибо, — сказал он с чувством.

Вдруг раздался нежный мелодичный звук, и Уилл с любопытством огляделся.

— Это звенят мои колокольчики на ветру, — объяснил Стикс. — Сзади подвешены. А теперь, Уильям Эверетт, может быть, ты расскажешь нам, как ты оказался в моем служебном вагоне?

Насытившись, Уилл почувствовал, как восстанавливаются его силы. Он начал рассказывать свою историю, избегая смотреть во враждебные глаза Маки и глядя только на Стикса, который терпеливо слушал его, иногда кивал и даже тихо посмеялся над покупкой мочи сасквоча.

Когда Уилл дошел до того, как увидел в лесу пьяного охранника вагона-мавзолея, он помедлил и не упомянул о потерянном ключе. Он знал, что именно отпирал этот ключ, и доверял Стиксу, но не Маки. Ключ все еще лежал у него в кармане, и мальчик чувствовал его тяжесть. Он рассказал Стиксу о том, что охранника зарезали, и заметил, что Маки слегка наклонился вперед.