Локумтен

«Что поленом об голову, что головой об полено,» — опять приуныл Филь. Отец Николай, словно случайно, направил Арпонис на мальчика и вдавил в жезл палец.

— Ничего не выйдет, — произнес Филь злорадно. — Нужен настоящий демон, тогда сработает. Да и надо знать, куда жать.

— Ты знаешь?

Филь дернул плечом:

— Попробуйте значок греческой дельты, это чтобы убить. Или «стрелка», чтобы обнаружить демона. А еще проще, гляньте на набалдашник. Если глаза собаки светятся, значит поблизости демон.

Отец Николай перепробовал всё сказанное и несколько разочарованно произнес:

— Ничего не происходит.

Не упустив возможности взвыть, отец Доминик вздернул к потолку дубинку с факелом:

— Поворотитесь к лику светлому, многообещающему и грозному те, кто сражен в Армагеддоне!

Отец Николай поморщился. Филь спросил:

— Что с ним, чего он такой? Он, по-моему, ненормальный!

— Его в детстве забыли на кладбище, — сказал отец Николай. — После этого он поступил в послушники.

Отец Николай собрался уходить, и тут ухо Филя уловило где-то далеко в подземелье смешок, от которого у мальчика ёкнуло сердце. Только бы эти двое перед ним не обернулись раньше времени!

— А потом чего? — быстро спросил он. — Ну, поступил и что?

— Да ничего, — ответил отец Николай. — Уже через два года он снова говорил.

Мужской голос позади него произнес энергично:

— Отдай дубинку. Дубинку отдай, говорю!

За отцом Домиником выдвинулся из полутьмы рослый монах. Он был так задрапирован в плащ с капюшоном, что из него торчал только его нос. Из-за спины его выглянул еще один монах, поменьше и потоньше.

Отец Доминик подпрыгнул и резво обернулся вместе с отцом Николаем.

— Сгинь, черт! — взвизнул отец Доминик. — Тьфу, попутал, испугал!

Монах потянул за узел веревки на поясе, повел плечами и его плащ свалился с него. Филь выпучил глаза — под плащом оказался сердар, во всей красе, с двумя Арпонисами на поясе и мечами за спиной. Он был в привычной для сердаров одежде, и только ноги его были обуты в монашеские сандалии.

— Сейчас, — произнес он скупо. И так двинул коленом по брюху монаха, что тот охнул и в корчах согнулся на полу. — А ты, брат, стой, где стоишь, и тебе ничего не будет, — предупредил он отца Николая. Тот лишь кивнул, не сводя потрясенных глаз с двух потертых Арпонисов, сравнивая их украдкой со своим.

Сердар с прищуром огляделся. У него были длинные русые волосы до плеч и серые глаза, окаймленные такими ресницами, каких Филь никогда еще не видел у мужчин. Снисходительная ухмылка не покидала его губ.

— Что-то ты совсем плох, приятель, — сказал он Филю, разглядев на лице мальчика высохшие следы от слез. — А ну, пойдем! Больше тебе здесь ничего не грозит.

Перебравшись через отца Доминика, к Филю метнулся второй монах.

— Эша! — сжав тонкую фигурку в обьятиях, выдохнул Филь.

— Прости, что несколько задержалась, — сказала она, когда он ее отпустил. — Необходимую помощь найти было непросто!

Она тоже собралась скинуть с себя плащ, но сердар заметил это и погрозил ей пальцем.

— Я же сказал, только за стенами, а то ты будешь представлять собой хорошую цель!

Эша насупилась и спросила с вызовом:

— А ты не будешь представлять?

— Я — это не ты!

Девушка повела глазами, будто этот спор ей давно надоел, и сказала Филю:

— Знакомься, это Ардалион. Сердар, как видишь!

Тот неожиданно церемонно поклонился:

— Зови меня просто Лион... Так, а где кузнец?

Взгляд его упал на отца Николая, чьи уши, казалось, вдвое удлинились, столь внимательно он вслушивался в разговор. Глаза его тоже не знали покоя, перебегая от одного к другому, вбирая в себя каждую деталь. Забытый Арпонис висел в его руке. Без церемоний забрав у него жезл и передав его Эше, Лион спросил:

— Где второй пленник? Только не ври! Мне врать бесполезно.

— В соседней камере.

Лион немедленно отправился туда, поковырялся в скважине ключом, снятым с пояса постанывающего брата Доминика, и выпустил Ирения.

— Не ждал? — спросил он кузнеца, как хорошего знакомого.

Ирений усмехнулся в бороду:

— Между множеством провальных решених и одним верным я не сомневался, что она выберет… Спасибо, что пришел.

Лион осклабился довольно:

— Ну тогда всё, отправляемся домой!

Отец Николай опасливо прочистил горло.

— Гм-гм… А как именно вы намерены это сделать? В обители шестьдесят монахов-доминиканцев, умеющих неплохо драться, и уйма челяди. Вы воспользуетесь каким-либо средством переноса?

— Мы воспользуемся ногами, — ответил сердар. — А за монахов не переживайте, они будут заняты!

Лион повел их вперед. Отец Николай, как привязанный, пошел следом. Филь удивился, почему тот не остался сзади в безопасности, как понял, что монаха терзает любопытство. Филя бы оно тоже мучило.

Едва они покинули глухую тишину подземелья и вышли в помещения, где уже были окна, за которыми стояла ночь, стало слышно, что снаружи творится полнейший бедлам.

Истошно завывали и раздирались от лая собаки, блеяли овцы, тревожно ржали кони. Часть животных, судя по звукам, сломала загоны и носилась теперь по двору. Благословясь и сквернословя, за ними гонялись челядь и монахи. В воздухе висели такие выражения, что отец Николай смутился.