Лола и любовь со вкусом вишни

– То же, что и ты, – резко отвечает Каллиопа. – Пришли послушать музыку. Тренировку отменили. Петр заболел.

– Петр? – спрашивает Линдси.

– Мой тренер. Петр Петров.

Мы с Линдси прыскаем от смеха. Каллиопа ничего не замечает. Это странно, но я вдруг понимаю, что не видела близнецов рядом уже тысячу лет. У них почти одинаковое телосложение, только Каллиопа чуть миниатюрнее. И все же это означает, что она выше большинства своих конкуренток. После того как девушка так сильно выросла, ей пришлось несколько лет адаптироваться на льду. Крикет однажды сказал мне, что у высоких людей центр тяжести находится выше, чем у остальных, и это становится причиной ошибок.

Я ощущаю острое чувство неловкости по отношению к Крикету – между нами слишком маленькая дистанция. И я не сомневаюсь, что Каллиопа это заметила.

– Что ж вы, ребятки, не надели костюмы? – спрашивает Линдси.

– Мы надели. – Каллиопа впервые улыбается. – Мы нарядились как близнецы.

Линдси отвечает не менее широкой ухмылкой:

– Однояйцевые или разнояйцевые?

– Ты не поверишь, сколько людей задают этот вопрос, – усмехается Крикет.

– И что ты им отвечаешь? – спрашивает Линдси.

– Что у меня есть пенис.

О боже! Все разражаются хохотом, и мои щеки вспыхивают. Думай о чем-нибудь другом, Долорес. О чем угодно. Об огурцах. Бананах. Цукини. Аааа! Я отворачиваюсь, и Каллиопа издает смущенный смешок:

– Похоже, пора сменить тему.

– Эй, ребятки, вы, случаем, не голодны? – вырывается у меня. СЕРЬЕЗНО? Какое счастье, что люди пока не умеют читать мысли.

– Голодны, – подтверждает Крикет.

– И это говорит парень, который только что съел три салата, – смеется Каллиопа.

Крикет гладит себя по животу. Браслеты и фенечки на его руке звонко гремят.

– Ревнуешь.

– Это так несправедливо, – вздыхает Каллиопа. – Крикет ест весь день напролет самые жуткие вещи…

– Самые вкусные, – поправляет ее брат.

– Самые жуткие и вкусные вещи… и не набрал ни фунта. В то время как я вынуждена считать калории даже тогда, когда глотаю ростки пшеницы.

– Что? – Линдси изумлена не меньше меня. – Ты в прекрасной форме. Просто великолепной.

Каллиопа закатывает глаза:

– Скажи это моему тренеру. И комментаторам.

– И маме, – добавляет Крикет.

Каллиопа окидывает брата многозначительным взглядом. Он отвечает тем же. Жуть берет, насколько они похожи.

А затем Беллы разражаются смехом.

– Я победил! – восклицает Крикет.

– Ничего подобного, – возражает ему сестра. – Ты засмеялся первый.

– Ничья, – авторитетно заявляет Линдси.

– Эй! – Каллиопа поворачивается ко мне, и ее улыбка тут же меркнет. – Там, случаем, не твой бойфренд?

О, господи! Умереть не встать.

Я была настолько выбита из колеи, что забыла о Максе, который должен вернуться с минуты на минуту. Мне хочется, чтобы Крикет опять скрылся куда-нибудь, но, судя по его виду, он не торопится исчезать. Макс скользит сквозь толпу, как волк, вышедший на охоту. Я приветствую его слабым взмахом руки. Он кивает, но при этом не сводит глаз с Крикета.

Макс обнимает меня. Его руки все в татуировках.

– Как мы звучали?

– Феноменально, – чистосердечно говорю я. Макс снова обнимает меня крепко-крепко, так, чтобы это заметил даже с иголочки одетый «местный слон». – Это мой сосед, Крикет. Помнишь? – спрашиваю я. Как будто кто-то из нас мог это забыть.

– Привет! – выпрямляясь, произносит Крикет.

– Привет, – наигранно-равнодушно отвечает Макс. На самом деле его тон означает «мне на тебя плевать».

– А это его сестра, Каллиопа.

– Мы видели твое выступление, – улыбается девушка. – Ты был великолепен.

Макс смеривает ее пристальным взглядом.

– Спасибо, – спустя мгновение отвечает он. Вежливо, но равнодушно. Его холодность выбивает Каллиопу из колеи. – Что это на тебе?

После того, каким тоном он это сказал, отвечать уже не хочется.

– Она – это я, – поясняет Линдси.

Макс наконец замечает ее присутствие:

– Значит, ты, должно быть, Лола. Что ж! Не могу сказать, что буду очень страдать, когда этот праздник закончится.

Я в шоке. Присутствие Крикета действует на Макса, как красная тряпка на быка.

– А мне кажется, они смотрятся здорово. – Крикет выпрямляется во весь рост, глядя на моего бойфренда сверху вниз. – И считаю, что это классная традиция.

Макс наклоняется вперед и говорит так тихо, чтобы слышала только я:

– Я пойду загружу в грузовик кое-какое оборудование. – Он целует меня, сперва поспешно, а затем… что-то меняется. Он замедляет темп. И уже ПО-НАСТОЯЩЕМУ меня целует. – Я напишу, когда закончу. – И Макс уходит, ни с кем не попрощавшись.

Я чувствую себя униженной.

На людях… он обычно конфузится.

На лице Каллиопы застыло выражение отвращения. Знаю, она считает, будто я предпочла Крикета вот этому. И от этой мысли внутри у меня все сжимается. Потому что вот это не мой парень. А презрение в глазах Крикета унижает меня еще больше. Я тут же представляю разговор, где Каллиопа использует эту ситуацию как доказательство того, что я пустышка и недостойна дружбы такого замечательного парня, как ее брат.

Я поворачиваюсь к Линдси:

– Прости. Уверена, он совсем не то имел в виду.