Лола – любящее сердце

Мне вдруг ужасно захотелось, чтобы Алекс оказался здесь прямо сейчас. Он мог бы вычислить асцендент Болиньи, и тогда бы я знала, что за характер будет у моей младшей или младшего.

Моя немецкая бабушка всегда говорит, что неотложные вопросы надо решать без промедления. Я осторожно выглянула в прихожую, но тут же спряталась за своей дверью, потому что из спальни появилась мама. Она всегда нервничает, если я брожу по квартире по ночам, а нервничать беременным запрещено, иначе у них могут начаться передвременные… или все-таки преждевременные? — роды. Ну, не важно. В общем, я дождалась, пока мама снова уляжется, и только после этого прокралась в прихожую к телефону и набрала номер мобильного Алекса. Мне пришлось прослушать девять длинных гудков, пока он ответил.

— Ал-ло-о-о! — сонно произнес Алекс.

— Это я, Лола…

— Что у вас случилось? — Алекс так перепугался, что мне стало стыдно.

— У меня срочный вопрос, — торопливо проговорила я. — Ты можешь вычислить асцендент Болиньи?

Алекс застонал. Потом зевнул. Потом произнес:

— Для этого мне нужно точное время.

— Не проблема, — я взглянула на часы. — Один час, пятнадцать минут и пятьдесят пять секунд.

— Да не это время! — буркнул Алекс и еще раз зевнул. — Мне требуется точное время рождения ребенка.

— Неужели? — огорчилась я. — Но я же его еще не знаю!

— Вот именно! — подтвердил Алекс и зевнул в третий раз. — Поэтому я смогу вычислить асцендент только тогда, когда ваш Болинья родится. А теперь дай мне поспать. И сама ложись, если не хочешь опоздать в первый же день. В общем, спокойной ночи и приятных сновидений!

Алекс повесил трубку. Я вздохнула. «Приятных сновидений!» Не тут-то было! Теперь мне вообще расхотелось спать, к тому же и голова безумно чесалась.

Первый день занятий был еще одной причиной моей бессонницы. Завтра я иду в пятый класс, к тому же, в новую школу. Это средняя общеобразовательная школа на Левенштрассе, то есть на улице Льва. Добрый знак! Остается только одна проблема. Я теперь снова самая младшая — ведь в этой школе нет начальных классов, и отсчет начинается прямо с пятого. Страшновато!

Чтобы отвлечься, я стала искать Белоснежку. Но когда залезла под диван, вместо Белоснежки нашли меня. Папай как раз вернулся из «Жемчужины юга», нашего бразильского ресторана. В руках у него был сверток из фольги.

— Что-то мне не спится, — жалобно пискнула я.

Папай вздохнул:

— Значит, вас таких уже двое. Маме тоже. Она звонила мне в ресторан, чтобы я принес чего-нибудь перекусить.

Я хихикнула. В Бразилии мама все время чувствовала себя неважно, и еда ее почти не интересовала. А теперь она ела, как чемпион мира по футболу, и аппетит у нее всегда был волчий. Папай выполнял все ее пожелания, чему я, если честно, была только рада. Перед свадьбой мои родители отчаянно ссорились, и я даже побаивалась, что они расстанутся. Но, к счастью, все наладилось, и после свадьбы папай вел себя с мамой, как с королевой, готовой подарить ему наследника престола.

— И что у тебя там? — поинтересовалась я, пропуская папая на кухню. — Что ты принес?

Папай улыбнулся:

— Лучше бы тебе этого не знать.

Но ведь интересно же! Я поплелась за папаем, и когда он развернул фольгу, прямо в нос мне ударил ненавистный запах. В свертке оказалась огромная рыбина — она глупо таращила на меня свои остекленевшие глаза.

— Фу-у-у-у! — взвизгнула я.

— Я предупреждал, — ухмыльнулся папай.

Он поставил на огонь сковороду, налил на нее оливкового масла и положил туда рыбу. Выглядел он утомленным.

— Подумаешь! — храбро ответила я, хотя, как вы уже знаете, для меня нет ничего хуже, чем запах рыбы — неважно, сырой, вареной или жареной.

Я зажала нос прищепкой, и пока папай возился со сковородой, приготовила поднос для мамы. Если подать ей поздний ужин в постель, она не будет нервничать, а обрадуется. Правда, когда мы торжественной процессией приблизились к двери родительской спальни, оттуда донеслось негромкое похрапывание.

— Супер, — вздохнул папай, приоткрывая дверь. — И кто же теперь будет есть эту рыбу?

На маминой кровати кто-то тихонько мяукнул, и тут же об мою ногу потерлось что-то мягкое. Мы с папаем рассмеялись и положили в мисочку Белоснежки ее ужин, после чего папай сунул мне в руки какой-то пакет.

— Это тебе от вово, — сказал он. — К твоему первому школьному дню.

Ух ты! У меня даже голова зачесалась. Вово — по-бразильски «бабушка». С мамой моего папая я познакомилась только этим летом и уже по ней скучала. А все потому, что Бразилия — моя вторая родина. Как славно, что бабушка вспомнила обо мне!

В пакете оказался пенал. Розовый пластиковый пенал с нарисованной принцессой. У нее были светлые волосы и золотая корона.

— О! — только и смогла сказать я, старательно пряча разочарование.

Будто я собираюсь в первый класс, а не в пятый. Но даже и в первом я не выбрала бы розовый пенал с принцессой. Папай, наверно, тоже это понял. Он смущенно улыбнулся:

— Надо думать, светлые волосы напоминают вово о тебе. Когда она звонит, то обязательно спрашивает, как дела у ее маленькой принцессы.