Лолита

«Ах, не сомневаюсь! Но мисс Зелва и мисс Дутен думают, – и я склонна согласиться с ними, – что вашу Долли преследуют сексуальные мысли, для которых она не находит выхода, а потому не перестает дразнить и мучить других девочек – и даже кое-кого из наших учительниц помоложе, и бессмысленно выворачивать задом наперед их имена, – потому что у них-то бывают невинные встречи с кавалерами».

Пожал плечами. Потрепанный эмигрант.

«Давайте-ка приложим ум сообща, мистер Гейз. Что же с ней такое, с этой девочкой?»

«Она мне представляется совсем нормальной и счастливой», ответил я (может быть, катастрофа наконец приблизилась? Может быть, они уличили меня? Может быть, обратились к гипнотизеру?).

«Что тревожит меня», сказала мисс Пратт, посмотрев на часы и начав обсуждать весь вопрос сызнова, «это то, что и наставницы, и товарки находят Долли враждебно настроенной, неудовлетворенной, замкнутой, – и все мы недоумеваем, почему это вы так против всех нормальных развлечений, свойственных нормальным детям?»

«Включая любовные прелиминарии?» спросил я развязно, отчаянно – так огрызается припертая к стене старая крыса.

«Что ж, я, разумеется, приветствую такую передовую терминологию», сказала Праттша с ухмылкой. «Но не в этом дело. Поскольку существует у нас в Бердслейской гимназии надзор, наши спектакли, танцы и другие естественные увеселения не могут считаться в прямом смысле любовными прелиминариями, хотя, конечно, девочки встречаются с мальчиками, если к этому сводится ваше возражение».

«Ладно», сказал я – и мой пуф испустил усталый вздох. «Ваша взяла. Она может участвовать в пьесе. Но если часть ролей мужская, то ставлю условие: мужская часть поручается девочкам».

«Меня всегда поражает», сказала мисс Пратт, «как изумительно некоторые иностранцы – или, во всяком случае, натурализованные американцы – пользуются нашим богатым языком. Я уверена, что мисс Гольд – она у нас руководит драматической группой – весьма и весьма обрадуется. Между прочим, она, по-моему, одна из немногих учительниц, которые как будто относятся хорошо – т. е. я хочу сказать, которые как будто умеют подойти к трудной Долли. Ну вот, на этом мы покончили с общими вопросами; теперь остается небольшая частность. Мистер Гейз, ваша Долли опять напроказила».

Мисс Пратт сделала паузу, а затем провела тылом указательного пальца под ноздрями влево и вправо с такой силой, что ее нос пустился в воинственную пляску.

«Я человек прямодушный», сказала она, «но в жизни есть некоторые условности, и мне трудно. – Хорошо, давайте, я объясню так: есть, например, господа Уокер, живущие в старинном доме, который мы тут называем Герцогским Замком – вы, конечно, знаете этот громадный серый дом на вершине холма – они посылают двух своих дочек в нашу школу, и у нас есть также племянница президента университета, доктора Мура, исключительно благовоспитанная барышня – не говоря о целом ряде других знатных детей. И вот, принимая во внимание эти обстоятельства, мы несколько ошарашены, когда Долли, которая выглядит такой приличной девочкой, употребляет слова, которые вам, иностранцу, вероятно, просто неизвестны или непонятны. Может быть, было бы лучше – может быть, позвать сюда Долли и, не откладывая, тут же все обсудить? Не хотите? Видите ли – Ах, уж давайте без обиняков. Долли написала непристойный термин, который, по словам нашей докторши Кутлер, значит писсуар на низкопробном мексиканском жаргоне, – написала его своим губным карандашом на одной из брошюр по здравоохранению, их раздала девочкам мисс Редкок, которая выходит замуж в июне, и мы решили, что Долли останется после классов – этак полчасика. Но если вы желаете —»

«Нет», сказал я, «не хочу нарушать ваших правил. Я с ней поговорю наедине. Я это выясню».

«Да, сделайте это», сказала мисс Пратт, вставая со своего места на ручке кресла. «А мы с вами можем опять поговорить в скором времени, и если улучшения не будет, попросим нашу докторшу проанализировать девочку».

Может быть, жениться на Праттше и задушить ее?

«А кроме того, пускай ваш домашний врач осмотрит ее физически – простая, рутинная проверка. Я посадила ее в Класс-Квас, последний в конце коридора».