Ломаные линии судьбы

– Давай тогда я расскажу, поскольку достаточно подробно опросил Аглаю, – предложил свою помощь Шагин. – Так, наверное, быстрей будет. Ну а ты, Глаш, – посмотрел он на девушку, – если что-то забуду или неправильно скажу, поправляй и дополняй.

– Ну давай так, – неохотно согласился следователь и уточнил: – Сам понимаешь, нарушение процедуры, но раз у нас тут такой форс-мажор образовался…

С помощью Шагина снятие протокола на самом деле прошло весьма оперативно, чётко и достаточно подробно, как и показания Аглаи о том, что она вынесла с места убийства и утаила брелок.

Ну а дальше эстафету у Шагина принял товарищ следователь Коломийцев, сообщая то, что рассказала Лиля и что смогли на месте установить криминалисты, а Аглая подтверждала и дополняла короткими фразами его рассказ. Вот так, общими усилиями, им и удалось чуть больше чем за час закончить официальную часть.

Аглая расписалась на всех необходимых документах, попросила Шагина открыть домашний сейф, только ему доверив код и секрет его отпирания, чтобы достать и предъявить оригинал паспорта. Коломийцеву требовалось удостовериться в личности пострадавшей.

Следователь и эксперт-криминалист ушли, а следом за ними ушла и Муза Павловна, поцеловав Аглаю в щёку и пообещав, что завтра утром приготовит завтрак и принесёт его сюда.

Шагин проводил бабушку до прихожей, о чём-то там с ней поговорил (настолько тихо, что Аглая не разобрала ни единого слова из их разговора) и, закрыв за Музой Павловной дверь на замок, вернулся в гостиную.

И застыл на добрых полминуты в дверном проёме, задумчиво разглядывая Глашу, а у той от этого взгляда затарабанило сердце.

Игорь наконец прошёл в комнату, сел боком на диван и, аккуратно просунув руки между подушками и Аглаиной спиной, осторожно обнял её. Нежно, еле касаясь, поцеловал в лоб и упёрся в него своим лбом.

– Сильно испугалась? – шёпотом спросил он.

– Разозлилась, – ответила тоже шёпотом Глаша, прикрыв от переполнявших её чувств глаза. Помолчала и уточнила: – И испугалась, да.

И, неожиданно даже для себя, вдруг всхлипнула.

Сидя в кольце его рук, окружённая его нежностью, искренней и такой чувственной заботой, она внезапно поняла, что ей не дали возможности поплакать от запоздалого облегчения и просто банального отходняка. Не дали пожалеть себя, скинуть окончательно то ужасное напряжение всех сил, всех ресурсов и отпустить дикий страх, который она пережила. Не позволили осмыслить и понять: как, почему и что с ней случилось. И почему этот…

– Тихо, тихо… – Шагин снова поцеловал её в лоб, завораживая своим негромким, пронизанным нежностью и заботой голосом. – Всё уже прошло, ты его переиграла и победила. Ты невероятная умница и потрясающая девушка.

– Он сбежал… – напомнила Аглая, у которой начал трястись подбородок и всё же потекли слёзы, спровоцированные этой его заботой и щемящей жалостью к себе.

– Да и пусть. Никуда он не денется, – пообещал Игорь. И, отклонившись немного назад, посмотрел внимательно. – Ну ты что? – улыбнулся он подбадривающе и прижал чуть сильнее к себе.

– Да я то… – капризно ответила Глаша и печально вздохнула. – И вообще…

Он посмотрел-посмотрел на неё, а потом наклонился совсем близко и прошептал у самых её губ:

– Вообще всё будет хорошо…

И накрыл её губы своими.

Он целовал нежно-осторожно, словно смаковал, пил по капле и наслаждался вкусом и тёплой мягкостью губ, и от этой его острой нежности и потрясающей неторопливости что-то смещалось в голове Аглаи. И непроизвольные слёзы, теперь уж не от страха и жалости к себе, а от тихонько трепещущего восторга в груди, всё катились по её щекам.

И она отвечала на его поцелуй, она звала его вперёд и дальше, придвинувшись теснее и обняв, обхватив его за шею. И он услышал, почувствовал всей своей мужской сутью этот горячий, нетерпеливый отклик и призыв – и углубил поцелуй, переводя его из нежного в страстный, плавящий, обещающий…

В какой-то момент они просто не справились, не совладали с неожиданно мощно полыхнувшей и поглотившей их обоих страстью, сметающей всякие резоны, приличия и мысли, одновременно устремляясь друг к другу.

Полетела куда-то срываемая торопливо одежда, и они – кожа к коже – обожгли друг друга желанием и восторгом соприкосновения. Но мужчина невероятным усилием воли сумел обуздать, взять под контроль свою страсть, чтобы вплести в ласки нежность и трепетность, оберегая и защищая женщину.

Он вошёл в неё, соединяя их тела долгим, сводящим с ума, чувственным движением – до самого свода. Замер, глядя в потрясающие, сверкающие желанием глаза. И только накрыв её губы поцелуем, начал двигаться…

И было это прекрасно, и было это такое слияние и единение тел, устремлений, эмоций и чувств, переполнявших обоих, что они одновременно выскочили на вершину, пережили вместе ошеломительный оргазм.

Сотрясаясь всем телом от острого, великолепного ощущения, затопившего её, Аглая чувствовала, как растворяется в каком-то невероятном, незнакомом ей чувстве, проваливается сознанием во что-то яркое и прекрасное… и улыбалась.