Ломоносов

Юнкер считался специалистом по соляному делу. Во время Крымского похода он находился при фельдмаршале Бурхарте Христофоре Минихе [33]в качестве историографа. Миних получил именной указ изучить местное соляное дело, и эту задачу он возложил на Юнкера. После того как тот исполнил поручение, его послали в Германию осмотреть тамошние соляные заводы. Так как Ломоносов знал способы поморского солеварения, то Юнкер решил использовать его в качестве помощника.

Ломоносов взялся за дело с энтузиазмом. Он переводил документы, касающиеся процесса добычи соли, внимательно изучал технологические процессы, путешествовал, спускаясь в шахты. И это привело к конфликту с Генкелем. По мнению немца, русский варвар должен был восхищаться европейской горной промышленностью, ну а Ломоносов обратил внимание на тяжелый труд рабочих и на эксплуатацию детей, которые на рудниках служили вместо «толчейных мельниц» и вынуждены были дышать ядовитой пылью, губя свое здоровье.

Зато Фридрих Вильгельм Юнкер был чрезвычайно доволен талантливым и активным студентом и охотно беседовал с ним на разные темы. Юнкер был культурным человеком, и беседы их касались не только горного дела, но и поэзии, как немецкой, так и зарождающейся русской. Именно Юнкер отвез в Петербург первую стихотворную оду Ломоносова «На взятие Хотина».

В августе 1739 года в ходе русско-турецкой войны сдалась на милость победителям турецкая крепость Хотин на реке Днестр. При этом было захвачено великое множество трофеев: «Неповрежденных, отлитых из превосходного металла 157 пушек различного калибра… 22 металлических мортиры… бесчисленное множество бомб, гранат, картечи, пороху и свинца. С 28 августа до 7 сентября в неприятельском лагере, на батареях и по дороге на Бендеры было собрано из разбросанной вражеской артиллерии 42 металлические пушки, 6 мортир, а всего 48 и в Хотине 179»[34]. В начале сентября того же года был заключен выгодный для России Белградский мир.

О победе этой писали даже немецкие газеты. Ломоносов в соответствии с правилами своего столетия сложил хвалебную оду императрице Анне, прославляя и мощь русского оружия. Впоследствии филологи назовут это произведение «исходной точкой русской словесности».

Ломоносов писал: «Ода, которую вашему рассуждению вручить ныне высокую честь имею, не что иное есть, как только превеликой оной радости плод, которую непобедимейшая нашей монархини преславная над неприятелями победа в верном и ревностном моем сердце возбудила. Моя предерзость вас неискусным пером утруждать только от усердной к отечеству и его слову любви происходит». [35]

Ода, наполненная самой велеречивой лестью в адрес императрицы Анны Иоанновны, не прошла незамеченной. Она вызвала при российском дворе довольно бурное обсуждение, причем нашли в ней как достоинства, так и недостатки. К последним придворные знатоки относили очевидную зависимость образов от принятых в немецкой поэзии. Но постепенно новый необычный стиль признали. Поэт Михаил Матвеевич Херасков в статье «Рассуждение о российском стихотворстве» 1772 года писал об оде Ломоносова на взятие Хотина: «Сие творение… оказало великое сего сочинителя дарование и обучило россиян правилам истинного стихотворения. Оно написано ямбическими стихами в четыре стопы; сменение стихов и мера лирических строф тут точно соблюдены, и к чести сего славного пиита признать должно, что сие первое творение есть из числа лучших его од».

К сожалению, первоначальный текст оды до нас не дошел: Ломоносов переписывал и совершенствовал оду несколько лет, добавляя выразительные образы и убирая недостатки. После смерти Анны Иоанновны ода была переименована в «Оду Блаженныя Памяти Государыне Императрице Анне Иоанновне на победу турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года». «Блаженные памяти» – фразеологический оборот, употребляемый при упоминании особо уважаемого покойника.

В окончательном варианте оды сражавшиеся на поле брани павшие герои словно на миг выступают из тьмы времен и произносят:

Не тщетно я с тобой трудился,

Не тщетен подвиг мой и твой,

Чтоб россов целый свет страшился.

Чрез нас предел наш стал широк

На север, запад и восток.

На юге Анна торжествует,

Покрыв своих победой сей.

Затем прошлое снова скрывается во мраке: «Свилася мгла, Герои в ней;/Не зрит их око, слух не чует». Это был совершенно новый для русской поэзии прием, возможно почерпнутый в немецкой лирике.

Одновременно с одой Ломоносов написал и «Письмо о правилах российского стихотворчества». Там он утверждал силлабо-тоническую систему стихосложения, полемизируя с самим Мелетием Смотрицким, автором знаменитой «Грамматики».