Ломоносов. Всероссийский человек

Мир как часы. Бог как часовщик. Вот дух миросозерцания Ломоносова – и дух эпохи, если угодно.

Гораздо хуже обстояло дело со специальной терминологией. В предисловии к “Экспериментальной физике” Ломоносов предупреждал, что “вынужден искать слов для наименования некоторых физических инструментов, действий и натуральных вещей, которые сперва покажутся несколько странны…”. Достаточно сказать, что такие выражения, как “воздушный насос” или “полюс магнита”, введены в русский язык Ломоносовым, не говоря уж о “термометре”, “микроскопе” и прочих словах, впервые прозвучавших по-русски именно под его пером.

Лекции предполагалось читать по пятницам с 3 до 5 часов пополудни. Затем решено было, что их можно читать еще и по вторникам. Но на практике состоялась только одна лекция – 30 июня. Зал ломился от “различных военных и гражданских чинов слушателей”. Кроме Разумовского, присутствовали и другие придворные. На следующий день молодой президент академии уезжал в Петергоф, где находился двор, и, не желая ничего пропустить, потребовал приостановить лекции до своего возвращения. А там его увлекло что-то другое…

В качестве публичного лектора Ломоносов вновь выступил 6 сентября 1751 года, когда ему было поручено произнести в академии, в день ее двадцатипятилетия, публичную речь. Темой речи стала официальная специальность Ломоносова – химия. Батюшков считал эту речь лучшим образцом ораторской прозы Ломоносова. Но в ней отразились и взгляды ученого на перспективы развития науки о веществе.

“Вижу я, скажете вы, что химия показывает только материи, из которых состоят смешанные тела, а не каждую их частицу особливо. На сие отвечаю, что подлинно по сие время острое исследователей око толь далече во внутренности вещей не могло проникнуть. Но ежели когда-либо сие таинство откроется, то подлинно химия первая тому предводительница будет, первая откроет завесу внутреннейшего сего святилища натуры… Когда от любви беспокоящийся жених желает познать прямо склонность к себе своей невесты, тогда, разговаривая с ней, примечает в лице перемены цвету, очей обращение и речей порядок, наблюдает ее дружества, обходительства и увеселения, выспрашивает рабынь, которые ей при возбуждении при нарядах, при выездах и при домашних упражнениях служат, и так по всему уверяется о точном ее состоянии. Равным образом прекрасныя натуры любитель, желая испытать толь глубоко сокровенное состояние первоначальных частиц, должен высматривать все оных свойства и перемены, а особливо те, которые показывает ближайшая служительница и наперсница, в самые сокровенные ее чертоги вход имеющая, химия…”

Подобный не имеющий прецедента “эротический” взгляд на тайны всемогущей Натуры шел от самых глубин личности Ломоносова, сублимировавшего свои страсти в ученые труды; но он был по-своему понятен и слушателям, далеким от науки.

В 1748 году, как мы уже писали, университет в самом деле начал действовать. В первые годы набранным студентам читались общеобразовательные предметы – философия, математика, история, политика. Ломоносов в это время приватно занимался словесными науками с Поповским, естественных же наук не читал никому. Лишь в 1751 году для студентов, получивших общее образование, настало время специализации. Василий Клементьев, Иван Братковский, Иван Федоровский были направлены изучать под руководством Ломоносова химию. Вместе с ними лекции слушал, с разрешения академии, обучавшийся астрономии Степан Румовский.

Ломоносов читал курс “современной”, физической химии. Первая, вводная часть была такой:

“1. О физической химии и ее назначении. 2. О частичных свойствах составного тела. 3. О химических средствах, которыми изменяются составные тела. 4. О приемах, коими изменяются составные тела. 5. О родах и видах составных тел. 6. О химической лаборатории и химической посуде. 7. О применении органов чувств и предосторожностях. 8. О химических выражениях и знаках. 9. О методе физической химии. 10. Об употреблении физических опытов и инструментов в химии”.

Дальше шли опыты с солями, “соками”, металлами, полуметаллами, землями, камнями. Затем – курс “теории составного тела”. Составные тела делились на “соляные”, “воспламеняющиеся”, “металлические”, “полуметаллические” и т. д. Каждому типу тел была посвящена особая лекция.

Что касается успехов студентов, то о них свидетельствует отчет, поданный 5 февраля 1753 года. “На чинимые на моих лекциях вопросы способнее других ответствует Степан Румовский, ‹…› Иван Братковский также мог бы иметь равный успех, если бы не часто лекции прогуливал. Василий Клементьев всех прилежнее и, как по обстоятельствам примечаю, изрядно понимает и помнит, однако на вопросы ответствовать весьма застенчив ‹…›. Иван Федоровский, хотя нарочитое понятие имеет, однако приметил я в нем невеликую к химии охоту”.