Ломоносов. Всероссийский человек

Ломоносов, вслед за Декартом, считал, что в мире изначально существует три “элемента”, каждый из которых состоит из корпускул определенного размера и формы. Соответственно, существует три базовых цвета – красный, желтый и голубой. Красное свечение передает колебание самых крупных частиц эфира, желтое – средних, а голубое – мелких. Остальные цвета, в том числе белый, вторичны и получаются в результате смешения.

Но почему имеют окраску предметы? Ломоносов объясняет это так: корпускулы эфира обладают не только колебательным, но и “коловратным” движением. Частицы определенного размера и вида, вращаясь вокруг своей оси, вступают в соприкосновение с соответствующими частицами поверхности тела, сцепляются с ними (благодаря все тем же выступам, впадинам и крючкам) и теряют способность к “коловратному” движению. Если на поверхности тела есть все три вида частиц, все они сцепляются с частицами эфира, и тело видится нам как черное. Если же с частицами тела сцепляется лишь один или два вида частиц, образуются другие цвета. Например: “Самые кислые минеральные жидкие материи зеленого цвету не имеют: ибо свободно в воде движутся и Ефира красного в коловратном движении не воспящают. Но как скоро кислые их частицы от какой-нибудь причины к коловратному движению станут неудобны; тогда воспящая Ефир первого рода, красной цвет угашают, и, оставляя голубой и желтой на свободе, производят цвет зеленой”.

Ломоносовская теория цветов была основана на ошибочных предпосылках и наивных представлениях о структуре вещества, но механизм образования дополнительного цвета (то есть цвета предметов, которые видит наш глаз) описан им, в сущности, верно. Руководствуясь своей теорией, он сумел, впервые в России, опытным путем создать стекло разных цветовых оттенков. Уже 15 августа 1751 года он пишет Шувалову: “Его сиятельство граф Михайло Ларионович Воронцов по своей высокой ко мне милости изволил взять от меня пробы мозаичных составов для показания е. в. …” Месяцем раньше он просит канцелярию пристроить к химической лаборатории дополнительный “покой” для мозаичных работ. Здесь Ломоносов, по словам Штелина, “приступил к изготовлению изумительного запаса цветных стеклянных сплавов всех оттенков, о которых только можно подумать; начал разрезать их на мелкие и мельчайшие кубики, призмочки и цилиндрики и первым удачно сложил из них образ Божьей матери по оригиналу Солимены[109]». Эта мозаика была поднесена императрице в день ее тезоименитства. Затем был выполен портрет Петра Великого по оригиналу придворного художника петровских времен Таннауера. Поскольку сам Ломоносов никогда толком рисованию не учился, канцелярия, по его просьбе, прикомандировала к нему двух учеников Академической рисовальной школы – Матвея Васильева и Ефима Мельникова. Васильев (сын матроса, родился в 1732 году) с годами стал “мастером мозаичного набора”; последняя дошедшая до нас его работа датируется 1769 годом, а умер он в начале 1780-х.

Тем временем Ломоносов, пользуясь успехом своих первых мозаик, уже осенью 1752 года подает “Предложение об учреждении здесь мозаичного дела”.

“Главное к сему делу надобно иметь материю, то есть мозаичные составы, которые через Божию помощь всех цветов с тенью и светом выисканы, для чего учинено мною 2184 опыта в огне и можно оных составов делать здесь желаемое количество из здешних материалов. Доброта изобретенных здесь составов ничем не уступает римским…”

Среди ломоносовских стекол было и “превосходное зеленое, травяного цвета, похожее на настоящий изумруд”, и “бледно-пурпуровое”, и “цвета черной печени”. Все эти оттенки достигались благодаря добавлению в раствор различных химических реактивов, прежде всего окисей металлов, а иногда и чистого золота.

Исходя из своего опыта, Ломоносов подсчитал, что фабрика во главе с “посредственным живописцем, которому способы мною указаны будут”, может делать в год 12 квадратных футов мозаики, “которая представляет образа или портреты. ‹…› Мозаичных ланшафтов, картушей и других украшений, что делать много легче, нежели лица – может делать 5 и 6 квадратных футов в месяц, а мраморного или гладкого поля и по 15 футов на месяц”. Поразителен этот ремесленный взгляд на искусство, которое меряется на квадратные футы.

Фабрику предполагалось укомплектовать вольнонаемными рабочими, числом около 25 человек, с жалованьем от 30 (истопник, чернорабочий) до 250 (составной мастер) рублей в месяц. Всего на ее содержание в год должно было уходить 3170 рублей. Казенная фабрика призвана была создавать мозаичный декор для дворцов и церквей – другими словами, выполнять госзаказ. Однако Ломоносов предусмотрел и коммерческую деятельность: “Если позволено будет делать на продажу мозаичные столы, кабинеты, зеркальные рамы, шкатулки, табакерки и другие домашние уборы и галантереи, то будут сии заводы себя окупать и со временем приносить прибыль…”