Лона

Я открыл глаза. Её лицо было близко. Пряди обрезанных волос щекотали мой лоб. Эффект Лейденфроста – вот, что я чувствовал. Наконец-то я нашел определение собственным ощущениям и вспомнил закон: моя влажная кожа, её горячая щека. И я становящийся паром от попытки сближения. Она еще не коснулась, я уже испарился. Если бы наука описывала мою к ней любовь в тот момент, был бы именно этот эффект. При её приближении я исчезал.

Перекатившись на бок, я уперся руками об пол и встал на четвереньки. Через минуту поднялся на ноги и сделал несколько аккуратных шагов.

– Почему… я такой… тяжелый? – еле получалось двигать языком и губами.

– Ты весишь столько, сколько должен. Килограмм семьдесят, плюс минус.

– Семьдесят? Подводная лодка Тео весит меньше.

Я осмотрелся. За одно принюхался, и прислушался. Что-то изменилось. Не только вес. Я слышал странные звуки, которых раньше не знал.

– Что-то… капает… Протекла радиоактивная бочка.

– Нет, Соул. Пойдём, я покажу.

– Что?

– Ответы.

Мы с Лоной находились в непонятном мне помещении. Здесь были расставлены столы с плоскими допотопными мониторами. Повсюду желто-черные знаки, предупреждающие о радиации. За стеклянным аквариумом я увидел знакомые плащи на крючках, сапоги и капюшоны Дезов.

Лона придерживала меня, пока я шёл словно робот, тонущий в застывающем цементе.

– Подожди, – положил я ладонь поверх ее, когда она прикоснулась к ручке двери, – скажи, если я получу ответ, это нас разлучит? Если да, хочу остаться здесь и ничего не знать. Пусть я буду ученым без учения, плевать. Мне нужно знать только одно, останешься ты рядом или нет?

– Соул, я всегда с тобой. Ты говорил, что не живешь, а существуешь в чистилище. Между адом и раем. Пора выбирать.

– Но ты останешься?

– Я не могу исчезнуть, Соул. Ведь ты моя душа! – улыбнулась Лона, и наши руки распахнули дверь…

В лицо ударил ветер. Свежий, шквалистый, влажный. Дождь… Нет, скорее ливень. Вспышки молний в пятьсот ампер по показаниям допников очерчивали небосклон. Почему-то я не увидел в них лиц. Грозовое небо полное туч, грома и безликого света.

Я опустился на корточки, сбросил перчатки и прикоснулся руками к земле. Нет, я не ошибся. Это была трава. Самая настоящая, живая, упругая. Тысячи капель обрушились на мою голову. Я выдернул из ноздрей кислородный фильтр, и упал лицом в зелень, перекатываясь с бока на бок. Я точно не знал, плачу или смеюсь. Дождь на моих щеках или слезы? Это был тот самый момент полного счастья, который я не мог отыскать. Рай гик-вселенной внутри Агапэ. Может быть, я уже там? И всё это просто сон внутри биологической геля?

– Я умер!? – не то спросил, не то выкрикнул я утвердительно, – Лона, это смерть?!

– Нет, Соул. Рождение.

– Не ври! Мы внутри гик-вселенной! Внутри Агапэ! Потрясающе реалистично, Лона! Я бы никогда не поверил, если бы не увидел сам! – срывая с корнем траву я умывался ею, а парочку стеблей даже надкусил.

– Ты жив. Мы в реальном мире. Здесь нет иллюзий и никакого сна. К сожалению…

– Почему, к сожалению, Лона?! Почему?! – чувствовал я пьянящее головокружение.

– Потому что сон закончится, а саркофаг Объединённого мира останется навечно.

Я перестал понимать её окончательно. Мне и раньше с трудом удавалось это.

– Какой саркофаг, Лона?

– Посмотри, Соул! – тряхнула она меня за плечи, – это реальность! Здесь твое украденное время! Девятьсот лет, которые вы провели в неведении, запертые под моделирующим саркофагом.

– О чем ты говоришь?

– Вы атомы! Вы кошки Шредингера! Вы насекомые! Объединённый мир выстроен людьми. Он искусственно создан, а люди просто муравьи в муравейнике, не понимающие, что заперты, что не свободны!

– Саркофаг?

Раньше я без устали отвечал на вопросы дезориентированной Лоны, но теперь самым настоящим Дезом был я.

Приглядевшись, наконец-то удалось различить отражения всполохов молний. Я видел многое, но и представить не мог, что существует подобное. Величественное и ужасное, гениальное настолько, что нехотя испытываешь благоговейный трепет. Невозможно было понять, где границы плазменной стены, на которую я уставился. Ни слева, ни справа, ни задрав голову к небу – их не было. Только подкрученные продолжения барьера. Внутри плазмы виднелся мир. Мой мир. Серая жижа атмосферы и где-то вдалеке пики небоколов, от которых мы с Лоной начали путь.

– Это саркофаг Объединённого мира, Соул.

– Кто его построил? Те, кто пережил войну Грибов?

– Войны никогда не было.

– Как это не было? Ты видела правду! Нет еды, воды, земли. Мы даже не рождаемся, нас создают!