Лондон

– Мы редко видимся, Перси, – сказал тот, – а кроме тебя, родных уже и нет. – (Их родители умерли в конце минувшего века.) – Переезжай поближе к нам с Мейзи! В Кристалл-Паласе воздух намного чище. Тебе с твоим кашлем полегчает.

После Великой выставки громоздкий Кристалл-Палас демонтировали, группа предпринимателей купила его в разобранном виде и воссоздала в отличном месте на длинной гряде милях в шести на юг от реки, которая образовала южную губу Лондонского геологического бассейна. До недавних пор там были в основном леса и поля. Соседний Джипси-Хилл полностью соответствовал своему названию.[79] На южных склонах гряды дома и поныне быстро сменялись открытым пространством, которое, сколько хватало глаз, простиралось до лесистых хребтов Сассекса и Кента. Но верх, откуда открывался великолепный вид на Лондонский бассейн до дальних холмов Хэмпстеда и Хайгейта, теперь был занят улицами с особняками среди просторных садов повыше, скромными домами и загородными виллами пониже. Вдали от лондонского смога дышалось превосходно. Кристалл-Палас, как теперь назывался этот район, был лакомым местом, и Герберт с его женой Мейзи жили там с самой свадьбы.

– Станция рядом. Я каждое утро езжу поездом в Сити, – расписывал брат. – Но есть и другой, до вокзала Виктория. Точнехонько Уэст-Энд. Ты доберешься от двери дома до Сэвил-Роу за час.

Герберт был прав насчет кашля. Лондонские туманы в последнее время сказывались на Перси. А если он собирался уйти от Тома Брауна и работать на дому, ему не понадобится ежедневно ездить в Лондон. Но все-таки переезд предстоял нешуточный, и Перси колебался.

Иногда он встречался с Гербертом по субботам – тот работал в Сити и заканчивал в два часа пополудни. Сегодня братья перекусили в пабе и решили пройтись, благо осенний денек выдался на славу. Но Герберт не заговаривал о будущем Перси, пока не указал на большое сооружение напротив Лондонского камня, что на Кэннон-стрит:

– А ну-ка взгляни! Ты знаешь, что это такое!

Железнодорожный вокзал «Кэннон-стрит» внушал почтение. Он занял бо́льшую часть места, где, когда дорога еще называлась Кэндлвик-стрит, проживали ганзейские купцы. А тысячу лет назад – да, именно так – здесь стоял дворец римского губернатора. Оживленный вокзал располагал собственным железным мостом через реку.

– Отсюда, Перси, я еду до Кристалл-Паласа. – И его прорвало. Они миновали Биллингсгейт, дошли до Тауэра, а Герберт все уговаривал. – Перси, ты очень бледен. Тебе нужно уехать. Мейзи и жену обещала найти. Она говорит, что знает несколько милых девиц. Но все они хотят жить там. Ты и заработаешь больше!

И наконец, когда братья вступили на Тауэрский мост, вздумал валять дурака.

– Ох, да ладно! – воскликнул Перси. – Поеду.

– Решился! – издал вопль Герберт. И обратился к зевакам: – Леди и джентльмены, вы свидетели! Мистер Перси Флеминг сию секунду пообещал оторваться от корней и перебраться в целительную среду… – Он перешел на опереточный стиль. – То есть в изысканный край, чистый и светлый, обитель сливок общества, где кисельные реки и молочные берега, венец творения. Я говорю, разумеется, о Кристалл-Паласе…

Спору нет, Герберт был еще тот шутник.

Перси огляделся и с облегчением увидел улыбки. Но Герберт еще не закончил.

– Мадам, – он направился к девушке, которую уже приметил Перси, – не могли бы вы засвидетельствовать, что мой брат, знаете ли, весьма уважаемый человек и, – театральным шепотом, – нуждается в супруге – согласился на проживание в Кристалл-Паласе и передумать не вправе?

– Пожалуй, – улыбнулась она, и Герберт издал короткий победный клич.

– Ну так пожмите с ним руки, – потребовал брат; девушка нерешительно протянула затянутую в перчатку руку, и Герберт позвал: – Иди-ка сюда, Перси. Вот так!

Затем он взялся за другого зрителя – поразительно, как легко у него выходило, и люди не возражали, – а Перси остался наедине с девушкой.

– Извините за моего брата. Надеюсь, он вас не задел.

– Ничего страшного, – ответила та. – Он просто забавляется.

– Да, с ним это бывает.

Перси не знал, о чем говорить дальше. Подумал, что у нее очень красивые карие глаза. Но никакого кокетства, как у некоторых, – тихая, даже, пожалуй, замкнутая. Возможно, у нее были какие-то неприятности.

– Я-то поспокойнее, чем он, – признался Перси.

– Да, это видно.

– Вы не местная? – поинтересовался он.

– Нет, – чуть замялась она. – Я из Хэмпстеда.

– Вот как.

– До Кристалл-Паласа не близко, – заметила она.

– Ну да. – Перси потупился. – Я часто приезжаю по субботам, гуляю, иногда захожу в Тауэр, – соврал он. – Обычно сам по себе.

– Как мило, – отозвалась она.

Герберт уже был готов уходить, а с ним и Перси. Прощаясь, он чуть не выразил надежду на встречу в будущем, но счел это немного преждевременным.