Лондон. Биография

В «Лондонских ночах», опубликованных в 1925 году, говорится, что «ночью сильнее, чем днем, ощущается власть прошлого»; идя туннелем под Темзой, «вы испытываете такое же чувство, с каким тысячелетия спустя осматривали бы гробницы погребенного Лондона». В этом смысле Лондон становится бесконечным городом: «Лондон – все города, какие были и будут». В беспредельности своих пространств он выявляет подлинную природу человеческого сообщества. Вот почему по ночам лучше других видимы те горожане, у кого нет жилья. «Зимними ночами в какие только дыры, в какие углы не забиваются бездомные, чтобы отоспаться! Убежищами им служат развалины полуразрушенных домов, спускающиеся с виадуков лестницы, закутки Блэкуоллского туннеля, ниши массивных зданий, паперти церквей». За прошедшие годы в этом отношении ничего не изменилось. Главным местом сбора бездомных как была, так и остается набережная Виктории, несмотря на весь холод и всю сырость, идущие от Темзы. Можно подумать – ночью им слышится некий зов реки.

Есть, конечно, такие улицы, что в нынешнем столетии ни в какой ночной час не покажутся пустыми. В их числе Олд-Комптон-стрит в Сохо, Аппер-стрит в Излингтоне и Куинсуэй в Бэйсуотере. Как и раньше, работают ночные рестораны, например, на Сент-Джон-стрит и на Фулем-роуд. Но общее впечатление от нынешнего ночного Лондона – безмолвие и скука. Ощущения реальной опасности нет, есть только чувство, что можно идти до рассвета и до нового рассвета, а улицам, застроенным по обе стороны, так и не будет конца. Торговые центры и отдельные крупные магистрали оборудованы камерами наблюдения, которые ни на миг не дают тебе почувствовать себя совершенно одиноким.

Камеры – проявление одного из отличий современного Лондона. Он стал внимателен к самому себе, он без устали наблюдает за своими жителями, словно бы подначивая их на всплески буйной, жестокой энергии, какими отличались их предки. Так или иначе, ночная тишина никогда не бывает полной; ее нарушают гудение неоновых ламп, сирены полицейских машин и «скорой помощи». Издали доносится неумолчный рокот транспорта, а вот уже на востоке искусственный свет бледнеет – близится рассвет.

Глава 50 Городское утро

«Дай вам Бог, господин мой, доброго утречка – шестой час, погода прекрасная». Так ночной сторож в XVII веке возвещал рассвет – время, когда большинство горожан пробуждалось и готовилось к дневным трудам.

Как и сейчас, восток города и засыпал, и просыпался раньше, чем запад. На рынках вовсю кипела жизнь, из ближних сельских районов фургонами уже был привезен свежий товар. Лондонцы постоянно жаловались, что их то и дело будят ни свет ни заря стук колес и ржание лошадей, сопровождающие доставку овощей и фруктов на Леденхоллский и Ковент-гарденский рынки. 11 августа 1712 года эссеист Ричард Стил опубликовал великолепное описание садоводов, плывущих вниз по реке с товаром для различных городских рынков: «Я десять судов с абрикосами выгрузил у Стрэнд-бриджа, а допрежь завернул в Найн-элмс и взял дыни – их от купца тамошнего мистера Каффа надо было доставить „Саре Сьюэлл и компании“ в Ковент-гарден». У Стрэнд-бриджа они разгрузились в шесть утра – как раз в то время, когда расходились по домам после ночной работы возницы наемных карет. Трубочисты, проходя мимо молодых торговок фруктами, «игриво шутили» насчет дьявола-искусителя и Евы (в точности этих шуток Стил не приводит). Сохранились и другие описания, где фигурируют бухающие копытами на рассветном рынке ломовые лошади, от которых валит пар, спящие на мешках ломовые извозчики, вереницы носильщиков, доставляющих овощи и фрукты к лоткам.

В шесть ученики ремесленников и торговцев уже отпирали ставни, зажигали огни, выставляли напоказ товары. Они мыли тротуары у своих лавок, а служанки, работавшие в зажиточных домах, мели ступени перед входными дверями. Уличные торговцы, певцы, трубочисты готовились идти по своим маршрутам – а народу на улицах между тем все прибывало. Год от года уличная жизнь становилась заметно оживленней. В XVIII веке было постановлено, что торговцы сыром «не должны выставлять сыр и масло на самый край подоконников и водружать бочонки на пути у прохожих, чем они немало могут испортить дорогих камзолов и шелковых платьев». Это одно из многих указаний на общую тесноту. Дневное столпотворение было извечным и первостепенным признаком городской жизни: «Брадобреи и трубочисты не имеют законного права пачкать прикосновением хорошо одетых господ, предлагая затем свести счеты поединком». Были и другие профессии, чьих представителей лучше было обходить стороной – например, пекарей с мукой и тестом на фартуках, торговцев угольной крошкой, мясников в окровавленных кожаных передниках, свечников, которые могли капнуть на тебя из корзины растопленным салом. Звучали постоянные жалобы на возчиков, заезжавших с мостовой на тротуар, и на строительных рабочих, которые по запруженным улицам несли на плечах лестницы или доски.