Лондон в огне

В начале четвертой недели в услужении у госпожи Ноксон у Кэт заболело внизу живота и пошла кровь. Некоторые мужчины полагают, будто ежемесячные выделения женщин полны вредных соков: якобы от них сахар чернеет, вино киснет, а маринованное мясо становится горьким. «Мужчины такие глупцы, что поверят в любую чепуху», – подумала Кэт. Госпожа Ноксон дала ей не только тряпицы, чтобы они впитывали кровь, но и настойку валерианы и ириса для облегчения боли.

Но и неприятные ощущения, и неудобства только радовали Кэт. Забеременей она, пришлось бы искать способ избавиться от ребенка.

Постепенно Кэт поняла, что столкнулась с новой проблемой в лице слуги Джона. Это был высокий широкоплечий парень, в душе больше деревенский, чем городской, с рыжими волосами, ярко-голубыми глазами и плоским лицом, цвет и форма которого ассоциировались у Кэт с сырой бараньей ногой. Кухарка Марджери считала, что юноши красивей его не сыскать не только в Лондоне, но и на всем белом свете. Джон наслаждался ее обожанием и даже под настроение отвечал на него скромными знаками внимания.

Но потом во дворе «Трех петухов» появилась Кэт, и, несмотря на все ее старания казаться скучной, ничем не примечательной дурнушкой, Джон не мог оторвать от новой служанки глаз. Даром красноречия Джон не владел, однако выражал свои чувства другими способами. Он краснел, когда Кэт входила в комнату. Словно ниоткуда возникал рядом с ней, когда она выносила помои, и огромными ручищами брал у нее кухонные горшки. Однажды, когда мальчишка завел привычку дерзить Кэт, Джон дал ему по уху с такой силой, что сбил паренька с ног.

Последствием этой нежеланной безответной влюбленности стало то, что Марджери люто возненавидела Кэт.

Глава 12

Наконец, спустя полтора месяца после Пожара, хлынул дождь.

Кэт стояла у чердачного окна и, щурясь, глядела на уцелевшие крыши и неровные очертания руин, оставшихся от башни собора Святого Павла.

После Пожара случались и кратковременные дожди, и пасмурные дни, когда небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, но летний зной смешался с жаром от огня и задержался намного дольше положенного. Но этот дождь был другим. Он падал с неба плотными серебристыми струями, будто воду лили через дуршлаг.

К тому же значительно похолодало. Эта перемена радовала меньше. Кэт сошла на первый этаж по крутым ступенькам лестницы – эта конструкция была немногим основательнее стремянки, – а оттуда спустилась в подвал. В кухне стоял запах хлеба. Значит, в ее отсутствие приходил мальчишка из пекарни.

– Почему ты так долго не шла? – набросилась на нее госпожа Ноксон. – Опять замечталась? Нет, так не годится. В моем доме нерадивых слуг не потерплю. Мне пришлось самой открывать мальчишке дверь.

Кэт сделала книксен и извинилась. За последнее время она научилась вести себя кротко, а также откликаться на новое имя и прибегать по первому зову, будто собака. Собака по кличке Джейн. Оба урока дались ей нелегко.

– Сходи к бочке за пивом.

Кэт направилась к выходу, а госпожа Ноксон между тем накрывала поднос, который служанка должна была отнести наверх. В выражениях госпожа Ноксон не стеснялась, и «Джейн» не раз имела возможность в этом убедиться. Поначалу Кэт ужасно злилась: как смеет эта женщина разговаривать с ней в подобном тоне, особенно когда рядом никого нет? Но позже Кэт смирилась с неизбежным.

Ее положение изменилось, а значит, она сама тоже должна меняться. Со временем Кэт научилась различать настроения хозяйки: когда госпожа Ноксон злится не на шутку, когда ее раздражение никак не связано с Кэт и когда она ругает служанку без причины для ее же блага – так же, как няня Кэт регулярно давала ей слабительное.

Налив в кувшины пиво из бочки в судомойне, Кэт отнесла их на кухню.

– Бери поднос. Господин Хэксби уже встал. Сегодня цирюльник придет его брить, и он хочет успеть позавтракать.

Кэт постучала в дверь господина Хэксби, и он пригласил ее войти. Постоялец был одет по-домашнему: халат, косынка на бритой голове. Сидя за столом у окна, он уже приступил к работе.

– Поставьте на сундук, – не поднимая глаз, велел он служанке. – И налейте мне пива.

Кэт подчинилась и подала ему кружку. Хэксби взял ее, даже не взглянув на девушку. Она попыталась рассмотреть, над чем он работает. Перед ним лежал маленький листок бумаги. Кэт заметила чернила, но ни линейкой, ни циркулем чертежник не пользовался.

«Наверное, его осенило», – подумала Кэт. Бывает, что идеи приходят ночью и их нужно поскорее перенести на бумагу, пока они не рассеялись при дневном свете.

На листе было изображено нечто крестообразное. Наверняка церковь. А вот и восьмиугольник, где встречаются четыре крыла здания. Видимо, здесь должен быть огромный купол, как у собора Святого Петра в Риме. Расходящиеся от трансептов плавные внешние контуры были устремлены к нефу и клиросу, смягчая прямые углы, под которыми трансепты соединялись с продольной осью строения.

Неужели перед ней собор Святого Павла? Новый собор Святого Павла?