Лондон в огне

— Не понимаю, зачем вам их осматривать, — произнес мажордом. — В этом нет ни малейшей необходимости. Я составил полную опись.

— Я должен следовать приказу, сэр. Мне велено обыскать сундуки, и я обязан исполнить волю моего начальника.

Под замком ближайшего сундука на дереве кочергой был выжжен знак, напоминающий букву «Л». Манди повернул ключ в замке, поднял крышку и отошел.

Я стал разглядывать содержимое. Внутри сундука слуги скрыта его частная жизнь, запертая в тесном пространстве. Все остальное, что у него есть, — время, труд, ливрея, преданность — принадлежат хозяину, но сундук — его личная собственность. Если не считать нескольких предметов одежды, среди которых был зимний плащ, имущество Лейна составляли две позолоченные пряжки, кружка из рога, нож со сточившимся лезвием, трубка, мешочек с остатками засохшего табака и астрологический альманах, напечатанный форматом в одну восьмую долю листа.

Я взял альманах и взглянул на титульный лист.

— Он что же, был диссентером?[4] — спросил я.

Манди сразу выпрямился:

— Сэр, все наши домочадцы посещают государственную церковь и следуют ее правилам и обиходу.

— Как долго Лейн служил у господина Олдерли?

— Два-три года. Госпожа Олдерли наняла его, когда ее муж был во Франции.

— Вы были довольны его работой?

— В целом — да, сэр. Он отличался чистоплотностью и воздержанностью. Другого слугу я бы в доме не потерпел.

— Хорошо ли к нему относились остальные слуги?

— Наверное. — Манди пожал плечами, давая понять, что подобные мелочи недостойны его внимания. — Насколько мне известно.

— Почему во вторник он был не в Барнабас-плейс?

— Лейн ушел после обеда. Хозяин послал его в Уайтхолл с кольцом, которое подогнали по размеру для сэра Дензила Кроутона.

Я поднял взгляд от книги:

— Джентльмена, обрученного с племянницей господина Олдерли?

— Кольцо — подарок сэру Дензилу от госпожи Ловетт в честь их помолвки. А я ведь предупреждал госпожу Олдерли, что неразумно доверять слуге такую драгоценность.

— Стало быть, когда в тот вечер Лейн не вернулся, вы пришли к выводу, что он сбежал с кольцом?

— Верно. — Манди расправил плечи и поджал губы. — Согласитесь, предположение вполне естественное. — Он говорил напыщенно, гнусаво и монотонно: от такого голоса слушатели или уснут, или потеряют нить рассуждений. — Однако Лейн отдал кольцо сэру Дензилу лично в руки. Когда сэр Дензил обедал здесь в среду, кольцо было у него на пальце. И я снова видел эту драгоценность меньше часа назад, когда сэр Дензил наносил визит госпоже Олдерли.

— То есть до Уайтхолла Лейн все-таки добрался?

— Да. С тех пор его никто не видел.

«А потом его тело нашли среди руин часовни епископа Кемпа в нефе собора Святого Павла».

— Уверен, что это дело рук католиков, — выпалил Манди. — Им не нужны причины, чтобы убивать честных протестантов.

Мажордом отпер второй сундук, принадлежавший Джему. Под замком тоже были выжжены инициалы владельца. Как бывший подмастерье печатника, я по достоинству оценил пропорциональные буквы. Ровные и аккуратные, они даже были снабжены засечками.

— Ваши слуги умели читать и писать? — спросил я.

— Эти двое? — Манди пожал плечами. — По знакам на их сундуках и так видно. Читал Лейн более или менее сносно, но с трудом мог написать даже собственное имя. А Джем способен был сам написать все, что ему нужно, и читал он не хуже меня. Этот человек утратил свое былое положение. Без сомнения, причиной тому его пороки. — Мажордом поднял крышку сундука. — Джем ничего не нажил, кроме ни на что не пригодного хлама. Хотя чему тут удивляться? Старик ведь был со странностями.

Сверху лежал заношенный саржевый камзол. Под ним я обнаружил небольшую серебряную чашу, Библию, которая была напечатана так неровно и таким крошечным шрифтом, что читать ее было практически невозможно, потрескавшуюся глиняную миску с криво нарисованной по кайме охровой полоской и куклу дюймов пяти в длину, вырезанную из цельного куска дерева. Лицо игрушки было плоским, черты лица — крошечными и невыразительными. Вместо глаз черные точки. Рот — выцветшая красная черточка. Кукла была одета в рваное платье из голубого хлопка.

Манди покрутил чашу:

— Эта вещь представляет кое-какую ценность. Джем, наверное, забрал ее с собой из дома прежних хозяев. А может, она ему от родных досталась. Слышал, в прежние времена его отец был служителем церкви, но он вел безбожную жизнь, и его лишили сана.

— Госпожа Олдерли сказала, что раньше Джем был слугой в доме первой жены ее мужа.

— Так и есть. Его бывшие хозяева — семья госпожи Ловетт. — Манди нахмурился. — Но о них лучше не говорить.

— Почему? — спросил я.

Манди положил чашу обратно в сундук:

— Вы закончили, господин Марвуд? Меня ждут.

— Одну секунду, сэр.

Я вернулся к сундуку Лейна, отчасти потому, что чувствовал: Манди меня торопит. Я опять взял альманах. Поднеся его к окну, я стал переворачивать страницы, чтобы на свету разглядеть бумагу повнимательнее.