Лондон в огне

Мне захотелось ответить: «В этой истории приятного мало, и ничего удивительного, что она до сих пор причиняет людям неудобства».

Уайтхолл охраняло много солдат — и конных, и пеших. Чем ближе мы подходили ко дворцу, тем плотнее становился людской поток. Но это была не веселая толпа горожан в праздничный день, и не шумная, буйная компания крушивших все вокруг подмастерьев, и даже не серьезная паства, слушавшая проповедника.

А госпожа Ральстон в своем праведном гневе распалялась все сильнее и сильнее:

— Вот что я вам скажу, сэр: терпение моего мужа иссякло. Именно так он мне и заявил. Порядочность порядочностью, но он всего лишь человек из плоти и крови, и всему есть предел. — Хозяйка фыркнула. — Особенно учитывая, что старик — не его плоть и кровь.

Я понимал, что в подобных ситуациях госпожа Ральстон всего лишь прикрывается мнением господина Ральстона.

Я заметил:

— Обычно батюшка ведет себя смирно. Сейчас я отведу его наверх.

Но госпожа Ральстон еще не договорила. Она отвела меня в сторону от очага:

— Днем он молился вслух прямо посреди сада. С непокрытой головой, без верхней одежды. А ведь шел дождь.

— Порой отцу изменяет разум. Однако его причуды безобидны.

— Не уверена. — Госпожа Ральстон заговорила еще тише: — И если бы ваш батюшка только молился! Старик говорил такое, что впору было бы обвинить его в государственной измене. В моем доме вольнодумных речей не потерплю. Сами знаете, как быстро расходится молва. Жаль с вами расставаться, но господин Ральстон говорит: если так и дальше пойдет, придется вам обоим поискать себе другое жилье.

Хозяйка вовсе ни о чем не жалела. Скорее всего, она лишь искала предлога избавиться от нас. После Пожара даже на таком расстоянии от Лондона трудно найти крышу над головой, а значит, с нового жильца можно будет брать подороже.

Я разбудил отца, вывел его из дома, чтобы он справил нужду, а затем помог батюшке подняться по крутой лестнице в нашу общую комнату.

Движение и свежий воздух на некоторое время взбодрили старика.

— Вавилон, — бормотал он, карабкаясь вверх и тяжело опираясь на перила. На каждой ступеньке он произносил новое название: — Персия, Греция, Рим.

— Да, отец. — Мне и раньше часто приходилось слышать эти слова. — Помолчите, а то запыхаетесь.

— И вот наконец Пятая монархия. Благодарю, Господи! — Старик повысил голос. — Сильных мира сего сокрушат, и они обратятся в прах под ногами праведников. Слава богу!

— А я что говорила? — прокричала из кухни госпожа Ральстон.

Я убедил отца переодеться в ночную сорочку. Старик встал на колени, чтобы помолиться, и настоял, чтобы я к нему присоединился. Улегшись в постель, отец взглянул на меня:

— Споем псалом, Джеймс?

— Нет, только не сегодня, — поспешил я отказаться.

Голос у отца был на удивление высокий. Когда-то он пел благозвучно и музыкально, теперь же батюшка был не в состоянии взять нужную ноту. А распевал он с таким пылом, что его голос было слышно в дальнем конце сада.

Отец уже открыл рот.

— Скажите, сэр, вы знакомы с человеком по фамилии Снейд? — спросил я.

Мой вопрос отвлек его. Батюшка принялся мотать головой из стороны в сторону, не отрывая ее от подушки:

— Нет-нет, никого я не знаю.

— Успокойтесь.

— Я знаю одного лишь Бога. И тебя. А Джеремайю Снейда не знаю, в этом я убежден. — Веки господина Марвуда затрепетали. — Может быть, раньше я и был знаком с этим человеком, но сейчас я его не помню. Я теперь ничего не помню, дорогой мой. — Отец изо всех сил зажмурился, будто ребенок. — Помню только, что Иисус спасет меня. Хвала Господу!

Поцеловав отца в лоб, я взял свечу и на цыпочках вышел из комнаты.

Я мысленно повторил имя: Снейд, Джеремайя Снейд. Отцу известно, что этого человека зовут Джеремайя.

Глава 16

Я слушал, как дождь барабанит по стеклу, и мечтал, чтобы кто-нибудь принес мне чашу с подогретым вином или хотя бы предложил сесть у огня. После нескольких месяцев засухи дождь лил всю неделю, почти не переставая. Путь от Челси до Уайтхолла я проделал на своих двоих, и моя одежда промокла. В левой туфле образовалась течь. Чулки были измазаны грязью и сажей.

— Вы опять опоздали, — заметил Уильямсон.

— Прошу прощения, сэр. Я шел пешком, а дорогу размыло из-за дождя.

— В таком случае добирайтесь водой. Или переезжайте ближе к Уайтхоллу. — Господин Уильямсон помолчал, собираясь с мыслями. — Что с вами, Марвуд? — спросил он, понизив голос. — Видок у вас — краше в гроб кладут.

— Отец всю ночь не мог угомониться, и я не выспался.

— Сами знаете, мне это безразлично. Старику повезло, что он жив и спит в своей постели. Как он?

— С каждым днем он уносится мыслями все дальше, и ему все труднее вернуться. Старик и мухи не обидит, но наша хозяйка недовольна.

— Раз так, поищите другое жилье.

— Комнаты внаем найти трудно, особенно после Пожара. Сэр, не могли бы вы по доброте своей…

— Если будет время и вы достойно себя проявите, я подумаю. — Уильямсон отодвинул стул и принялся собирать со стола бумаги. — А сейчас меня ожидает лорд Арлингтон, и я могу уделить вам лишь пару минут. Итак, мужчина, выловленный из реки Флит…