Лондон в огне

Монарх сделал паузу, чтобы отпить еще вина. Говорят, что слово короля — вещь ненадежная и изменчивая и слишком на него полагаться не стоит.

Раздался стук в дверь. Чиффинч сразу оживился. Король взглянул на него и кивнул. Я начал понимать, что они знают друг друга настолько хорошо, что во многих случаях могут обходиться без слов.

Чиффинч впустил в покои капитана гренадеров. Тот отдал королю честь, и монарх позволил ему приблизиться к себе.

Капитан доложил:

— Ваше величество, пожар, вероятно, начался из-за конюха — он опрокинул свечу на сеновале над конюшней. Мы уже арестовали виновника.

Король нахмурился:

— Что значит — «вероятно»?

— Мы уверены, что первой загорелась именно конюшня, и произошло это около трех-четырех часов дня. Но огонь распространялся постепенно. Конюх был пьян и уснул. Он думает, что причина в свече.

«Горящая свеча? Днем?» — подумал я.

— Свеча? — переспросил король. — Посреди дня?

Капитан поспешил заверить монарха:

— Да, сэр, я ему задал тот же вопрос. А конюх ответил, что на чердаке нет окна. С другой стороны, он не припоминает, чтобы зажигал свечу, — на своей конюшне он даже с завязанными глазами не заплутает. Но другого объяснения у конюха нет.

— Злоумышленник ответил бы так же, — вмешался Чиффинч. — Как фамилия этого конюха?

— Пирсон, сэр.

— И что же он помнит? — спросил король. — Или вернее будет спросить, что он рассказывает?

— Конюх обедал в «Синих столбах» и разговорился с незнакомцем — тот жаловался, что у него охромела лошадь, и спрашивал совета. Этот джентльмен щедро вознаградил Пирсона за помощь, и конюх много выпил за его счет. После этого Пирсона стало клонить в сон, и незнакомец обещал проводить его до конюшни.

Король взглянул на меня и вскинул одну бровь.

Решив, что таким образом он дает мне разрешение вступить в разговор, я поинтересовался:

— Вы спрашивали у Пирсона, как выглядел этот джентльмен?

— Разумеется. — Капитана явно озадачивало мое присутствие в королевских покоях, и он был возмущен тем, что ему приходится отвечать на мой вопрос. — Обычный мужчина средних лет, одет опрятно. Довольно высокий. Кажется, представился господином Колфордом, но наверняка Пирсон сказать не берется — плохо расслышал фамилию.

— Колдридж, — произнес король так тихо, что его услышал только я. — Черт его побери! Что за дерзость! Он хотел, чтобы я знал, чьих рук это дело.

Король опустил тяжелые веки. Все мы молча ждали, и тишину нарушало только шипение углей в камине и приглушенные звуки снаружи. Вдруг монарх щелкнул пальцами и оглядел нас:

— Капитан, кому еще известно то, что вы мне сообщили?

— Моему лейтенанту и сержанту, сэр.

— Дальше эти сведения распространиться не должны. Посадите конюха Пирсона под замок и никого к нему не пускайте. Через некоторое время его допросят снова. Объявите, что пожар на кавалерийской конюшне начался в результате несчастного случая, а впрочем, так оно и было. Но благодаря своевременным действиям моих солдат и слуг огонь потушен.

Король отпустил капитана и замер, уставившись на огонь и время от времени отпивая глоток вина. Тянулись минуты. Мне был виден только профиль монарха, озаренный свечами, стоявшими на столе рядом с бокалом. Щека короля напоминала крыло седла из старой, поцарапанной красновато-коричневой свиной кожи.

— Марвуд… — Король жестом велел мне наклониться к нему. — Я не желаю, чтобы об участии Ловетта в поджоге стало известно. Пусть его поимка будет моим личным делом, и в этом мне можете помочь вы.

— Вашему величеству стоит только приказать, — выпалил я.

— Вот как? — Веки короля дрогнули, и он поглядел на меня снизу вверх. — Как вы думаете, зачем вы здесь?

— Потому что… потому что в моих силах оказать вашему величеству услугу?

Король покачал головой:

— Я спрашивал не о том, для чего я позвал вас в свои покои, хотя у меня действительно есть для вас поручение. Я имел в виду — почему вы уже несколько месяцев служите в Уайтхолле? Вы же не думаете, что это случайность? С чего вдруг господин Уильямсон удостоил вас чести и взял к себе на службу? А почему Чиффинч обратился именно к вам? Вы сын изменника, и, если бы не мое милосердие, не видать бы вашему отцу свободы. Этот изменник пришел поглазеть на убийство моего родителя, покойного короля-мученика, и даже взял с собой малютку-сына.

Последние слова короля привели меня в замешательство. Я невольно отпрянул. Судя по звукам за моей спиной, Чиффинч хотел подойти ко мне, но король вскинул руку, и тот замер.

— Помните? — спросил монарх. — Помните, Марвуд?

— Да, сэр.

В этот момент я осознал, что несколько месяцев тешил себя иллюзиями. Но король вернул меня с небес на землю. Все недавние события предстали предо мной в новом свете. Неожиданное освобождение отца, покровительство господина Уильямсона, его решение после первого убийства взять меня с собой в Барнабас-плейс, внимание госпожи Олдерли, жилье в Савое — все это части единого целого. Ничто не случайно. Таков был замысел короля. Он предусмотрел каждую мелочь, от его внимания ничто не ускользнуло.