Лондонские сочинители

– Какой-то негодяй сорвал с цепочки мои часы и был таков. Посмотри, рана на голове еще кровоточит?

Миссис Лэм бросила на Уильяма безумный взгляд и поднялась с кресла:

– Что случилось, Чарльз?

– Меня ограбили, мама.

Чарльз вошел в комнату, как показалось Уильяму, с торжествующим видом.

– А, мистер Айрленд. Я совершенно забыл. Очень рад снова вас видеть. Меня, понимаете ли, задержали обстоятельства.

– Ты ранен, Чарльз?

– Нет, мама, по-моему, нет. Ты уже видела книгу, Мэри?

– Что у тебя украли, Чарльз?

– Часы, мама. Больше ничего.

Мэри подошла к матери.

– Пустяки. Чарльз цел и невредим. Успокойся. – Она усадила мать в кресло. – Ни синяков, ни царапин. Только часы пропали.

Мистер Лэм снова задремал.

Чарльз подсел к Уильяму.

– Я был на дружеском ужине. Иначе я бы вспомнил про назначенную встречу с вами. А потом – это происшествие…

Голос его звучал чуточку покровительственно.

– Ничего, мистер Лэм. Ваши родители и сестра проявили редкое радушие. Мы слушали музыку. Вы уверены, что вы в добром здравии?

Чарльз только отмахнулся.

– Музыку слушали? Вам повезло. А, вот она, книга.

Он взял «Пандосто» с приставного столика, куда ее положила Мэри.

– Да, та самая.

– Вы позволите?

– Она теперь принадлежит вам. Остаток выплатила ваша сестра.

– Каким образом?

– Не имею представления.

– А, знаю. Наша двоюродная бабушка оставила ей небольшую ренту. Мэри ежегодно получает ее в банке «Вест-Лотиан», что на Сизинг-лейн. Чудесное местечко.

Успокоив мать, Мэри подошла к брату:

– Тебе еще повезло, Чарльз. Тебя ведь могли поранить.

– На лондонских улицах мне всегда везет, Мэри. В этом городе я живу так, будто я заклят.[57]

– По-вашему, он прав, мистер Айрленд?

– Что ж, если он убедился на опыте… Для некоторых подобный опыт оказывается куда тяжелее.

* * *

За несколько месяцев до того вечера Уильяма потянуло прогуляться перед рассветом по берегу Темзы. Он свернул со Странда к реке; было три часа ночи, самый прилив. Уильям частенько ходил в такое время на Темзу, с наслаждением слушая плеск взбухающей воды. Прилив давал ему надежду. На берегу Уильям вдруг увидел человека; тот снимал с себя башмаки и брюки. Сомневаться в его намерениях не приходилось. Уильям инстинктивно бросился к незнакомцу:

– Стойте! Погодите минутку!

Мужчина был молод, не старше Уильяма. Он дрожал от холода и едва слышно бормотал что-то; возможно, отрывок из Евангелия, но слов было не разобрать. Уильям ухватил юношу за плечо, но тот стряхнул его руку и сказал:

– Посмотри мне в лицо. Больше ты его никогда не увидишь.

Затем словно бы оттолкнулся от берега и навзничь полетел в воду. Мгновение он лежал на поверхности, улыбаясь Уильяму. И вдруг исчез. Его засосало вглубь мощным приливным течением. Произошло это так внезапно и неуловимо, что Уильям ощутил странное желание последовать его примеру.

* * *

Этот случай и свои ощущения вспомнились ему, когда он сидел с Чарльзом и Мэри Лэм на Лейстолл-стрит.

– Я злоупотребляю вашим гостеприимством, – сказал Уильям и поднялся со стула. – Меня ждет отец.

– Но вы еще к нам придете? – Мэри обернулась к брату: – Мистер Айрленд обещал показать мне и другие бумаги Барда. Написанные его рукой.

Тихонько, чтобы не разбудить их отца, Уильям вышел из гостиной, Чарльз двинулся за ним. Они остановились у порога.

– Кто ж это на вас напал? Разбойник?

– Я его не разглядел.

Чарльз крепко держался за дверь, будто устал до смерти.

– Вы были подшофе?

– Увы.

– В Лондоне осторожность не помешает, мистер Лэм, – сказал Уильям, чувствуя, что входит в роль Мэри. – Ночью на улицах небезопасно.

– При мысли о поздней ночи, мистер Айрленд, на ум сразу приходят кошачьи концерты во дворах.

Глава четвертая

Недели через три после того вечера Мэри Лэм отважилась пойти на Холборн-пассидж. С тех пор как она познакомилась с Уильямом Айрлендом, в воображении он виделся ей всегда среди книг и сделался в ее глазах человеком, заслуживающим внимания. Друзья Чарльза слишком развязны, слишком болтливы. Уильям куда более деликатен. Он более тонкого душевного склада; во всяком случае, так казалось Мэри. Когда она подошла к книжной лавке и увидела вывеску над дверью «Сэмюэл Айрленд, книготорговец», сердце ее учащенно забилось. Она миновала витрину в эркерном окне и уже решила быстро пройти мимо, как вдруг из недр магазина раздался громкий смех, подобный реву быка. Мэри замедлила шаг и повернулась к двери; мужчина преклонных лет хлопал Уильяма по спине, а за ними наблюдал другой пожилой господин. Уильям поднял глаза на девушку, будто ожидал ее прихода, и устремился к двери:

– Заходите, мисс Лэм, прошу вас. Вы пришли в счастливую минуту.

Мэри не любила незнакомых людей, но тут ноги сами, почти против воли, понесли ее в магазин. Кто из пожилых джентльменов Сэмюэл Айрленд, она поняла сразу: помогло фамильное сходство с сыном; но от смущения она вспыхнула, засуетилась и стала пожимать руку второму господину, который все еще лучился весельем.