Лондонские сочинители

– Почту за честь познакомиться с вами, мисс Лэм, – обратился к ней Сэмюэл Айрленд. – Я вижу, мистер Малоун уже представился. Вы, конечно, наслышаны о его ученых заслугах. Но что мы с ним откопали, мисс Лэм!.. Настоящую жемчужину.

– Дороже любой жемчужины, отец.

– Видите? – Сэмюэл Айрленд показал ей диск из рыжего воска, чуточку выцветший по краям. – Это его печать.

– А вот его эмблема, – сказал второй старик.

– Да, вы мне это уже растолковали, мистер Малоун. – Сэмюэл Айрленд все еще улыбался Мэри, но причина его ликования ее нимало не занимала. – Будьте любезны, сэр, повторите объяснение даме.

Он протянул Мэри восковой кружок, чтобы она могла его разглядеть получше, а Малоун склонился к ней, намереваясь привлечь ее внимание к подробностям. Изо рта у него по-стариковски дурно пахло.

– Видите, столб с перекладиной, на ней щит, который всадник должен поразить копьем.

Мэри разглядела жердь с перекладиной и висящим на ней кулем.

– Это приспособление для тренировки рыцарей, оно беспрерывно крутится вокруг перекладины. Всадник галопом скачет к нему. Он должен вонзить копье в щит, иначе сам получит сильный удар. Понимаете, что все это означает? Простите, не расслышал вашего имени. «Потрясай копьем».[58] А теперь взгляните сюда. Видите инициалы?

В самом низу печати Мэри с трудом рассмотрела расплывшиеся буквы «W» и «S».[59] Теперь понятно, отчего у них такое праздничное настроение.

– Скорее всего, он запечатывал ею свои письма, – сказал Уильям. – И театральные договоры. Спасибо мистеру Малоуну, он любезно объяснил нам, что это за печать, и подтвердил ее подлинность. Он ведь составил и опубликовал конкорданцию всех пьес Шекспира.

Малоун вынул из кармана ярко-зеленого шелкового жилета маленькую записную книжку и повернулся к отцу Уильяма:

– Нам нужен не только сам предмет. Необходимо знать fons et origo,[60] мистер Айрленд.

– Простите, сэр?

– Источник. Происхождение.

Сэмюэл Айрленд поглядел на сына, и тот, заметила Мэри, поспешно замотал головой.

– Мы не вправе их раскрыть, мистер Малоун…

– Это ваш клиент?

– Не могу сказать.

– Что ж, весьма прискорбно. Источник этих сокровищ должен быть известен.

Явно пропустив мимо ушей последние слова Малоуна, Сэмюэл Айрленд взял Мэри под руку.

– Вы уже видели ту деловую бумагу, мисс Лэм?

– Какую деловую бумагу?

– Я лишь мимоходом обмолвился о ней, отец.

– Куда ж это годится? Мисс Лэм обязательно должна ее увидеть. Уильям мне сказал, что вы пылаете любовью ко всему, связанному с Шекспиром.

– Да. Это верно.

– А вот и наше сокровище!

Мэри была неприятно поражена: манеры Айрленда-старшего отдавали вульгарностью лоточника. Она совсем иначе представляла себе семью Уильяма.

– Вот эта бумага, мисс Лэм. – Старик положил перед ней пергаментный лист и осторожно прикоснулся к нему указательным пальцем. – Редчайший документ.

– Я исследовал его тщательнейшим образом, – заявил мистер Малоун. Его рот снова оказался в опасной близости от Мэри. – Почерк – определенно Барда. Никаких сомнений быть не может.

– Я очень рада, – только и смогла сказать Мэри.

Уильям заметил ее смущение.

– Вы позволите немного проводить вас, мисс Лэм?

– Да-да, конечно.

Она торопливо попрощалась и вышла с Уильямом в переулок, с облегчением вдыхая прохладный воздух.

– Мы вас растревожили, мисс Лэм, я очень сожалею, – сказал Уильям. – Слишком уж пылко они относятся к Барду.

– Не стоит извиняться, мистер Айрленд. Ничего дурного в таком поклонении нет. Мне просто нужно было глотнуть воздуха.

Они молча прошли мимо лотка с искусственными цветами, который всегда стоял на углу Холборн-пассидж и Кинг-стрит.

– Я должен вам кое в чем покаяться, мисс Лэм.

– Мне? В чем же?

– Я вам сказал, что нашел деловую бумагу в антикварной лавке на Гроувнор-сквер. Это неправда. Она получена от того же человека, который дал мне печать.

– Не понимаю…

– …какое это имеет отношение к вам? Разумеется, никакого. Больше я о ней ни словом не обмолвлюсь.

– Нет, я имела в виду другое: с чего этот человек вздумал делать такие бесценные подарки?

– Можно, мисс Лэм, я расскажу вам одну историю? Месяц назад я сидел в кофейне на Мейден-лейн. Знаете ее? Там еще очень красивый прилавок красного дерева; работа, скорее всего, французских мастеров. У меня с собой было старинное издание «Кентерберийских рассказов» Чосера с выпуклым черным шрифтом; я как раз перед тем приобрел эту книгу у одного из посетителей магазина на Лонг-Эйкер и теперь, в кофейне, принялся рассматривать ее, но вдруг услышал вопрос, явно обращенный ко мне: «Вы умеете определять достоинства книг, сэр?» Это сказала немолодая дама, сидевшая за столиком позади меня, вся в черном – в черной шляпе, черной шали, даже зонт черный. Не так уж часто приходится видеть в кофейне одинокую женщину, пусть и на Мейден-лейн, поэтому я, естественно, немного насторожился. Впрочем, принять ее за девицу легкого поведения было невозможно – уж простите мне мою бестактность, мисс Лэм. Возраст дамы и ее внешний вид такой вариант исключали. И я предположил, что она либо пьяна, либо не в своем уме.

– Достоинства, сударыня? – переспросил я.