Лондонские тайны

Ферджус скоро был посвящен во все тайны друга; сам же открыл ему только один секрет — любовь к Мери.

Так прошло несколько недель. Мак-Наб был по-прежнему холодно вежлив с Ферджусом. В доме у них бывал еще один человек, Годфрей Ленчестер, который только и ждал смерти своего старика-отца, чтобы сделаться графом Вейт-Манором.

Тяжебный процесс привел Энджуса с Мак-Набом в Лондон. Дело было о довольно значительном участке земли, который у отца Энджуса хотел оттягать мировой судья Думфрийского графства. Отец Энджуса ни за что не хотел уступить своего родового имения. Но судья был богат и имел в Лондоне сильных покровителей. Потому Энджус с Мак-Набом и должны были отправиться в Лондон, чтобы вблизи следить за ходом процесса.

Мак-Наб сам был адвокат и до тонкости знал все крючкотворства английского суда. Он понимал необходимость равного оружия в борьбе и потому решился заручиться чьим-нибудь высоким покровительством. Он нашел случай представиться старику графу Вейт-Манору, доброму и великодушному вельможе. Мак-Наб изложил ему все подробности дела и получил обещание помочь. После того, естественно, нельзя было уклониться от чести принимать у себя старшего сына его сиятельства.

Годфрей Ленчестер был представлен Энджусу и Мери. Первый сносил его посещения довольно равнодушно, а последняя чувствовала к нему откровенную неприязнь. Тридцатилетний мужчина, с довольно красивыми чертами лица, он производил отталкивающее впечатление красными пятнами на лице, следствием неумеренного поклонения Бахусу, и очевидным британским эгоизмом.

Некоторое время спустя Ферджус решился просить руки Мери. Мак-Наб не хотел об этом даже и слышать. Но Энджус, к которому плачущая Мери бросилась на шею, поклялся ей, что она будет женою О'Брина. Их обручили.

Ферджус и Годфрей чувствовали сильную антипатию друг к другу. Первый угощал презрительным невниманием и молчанием, второй — дерзкими взглядами, улыбками, движениями, словами. Встречались они довольно часто, но Ферджус, избегая ссор, всегда брался за шляпу, когда являлся наследник важного лорда.

На другой день после обручения Ферджуса и Мери Энджус должен был по делам отправиться в Шотландию. Ферджус не застал Энджуса дома и остался в зале дожидаться его. При появлении Годфрея, сильно расстроенного и, видимо, разгневанного, Ферджус взялся за шляпу.

— Право, отлично, — грубо сказал Ленчестер, — что молодец не дожидается, пока его выгонят!

Ферджус остановился и пристально посмотрел на него.

Годфрей с притворною беспечностью развалился на диване.

— Вы говорите обо мне, сэр? — спросил Ферджус.

— Мне кажется, молодой человек.

Ферджус покраснел, но остался спокойным.

— Мне кажется, сэр, что нам лучше бы выйти на улицу, чтобы окончить разговор.

Годфрей не тронулся.

— Надеюсь, что вы наглы, но не трус, сэр. Ступайте, молодой человек, я иду за вами.

Годфрей улыбнулся.

Глава тридцать четвертая КУЛАЧНЫЙ БОЙ

На улице Ферджус хотел что-то сказать.

— Дальше, — прервал его Годфрей, — за угол.

Годфрей сошел с тротуара на улицу и стал в боевую позицию, причем ясно обрисовались его здоровое сложение и мускулы.

Кулачный бой в Лондоне — наука как простого народа, так и аристократов. Потому на лицах останавливавшихся прохожих выражалось только обычное любопытство.

Годфрей насмешливо сказал:

— Я готов к вашим услугам, мистер О'Брин, если вы здесь желаете продолжать разговор.

— Мне угодно получить удовлетворение в вашей грубой дерзости, сэр, — спокойно ответил Ферджус.

— С удовольствием, молодой человек, с удовольствием. Я надеюсь, вы останетесь довольны. Но поговорим прежде: вы любите мисс Мак-Ферлэн — это мне не нравится. Мне кажется, что и мисс Мак-Ферлэн любит вас — это мне нравится еще менее. Наконец, говорят, вы женитесь это, право, мне вовсе не нравится.

— Да, я женюсь на мисс Мак-Ферлэн, — твердо ответил Ферджус.

— Ошибаетесь, потому что прежде я вам переломаю бока, — грубо возразил Годфрей.

Кровь ударила Ферджусу в голову.

— Сэр, — закричал он, — вы раскаетесь.

Он не кончил, потому что нобльмен неожиданно ударил его в грудь, так что Ферджус упал наземь. Годфрей опять стоял в боевой позиции и самодовольно посматривал на всех.

Ферджус поднялся и со слепою яростью, заставившей его забыть всякую осторожность, бросился на Годфрея. Согнутая рука последнего неожиданно выпрямилась и Ферджус вторично повалился на землю. Никто не бросился ему на помощь, раздалось только несколько одобрительных восклицаний по адресу Годфрея.

Годфрей поступал очень низко, действуя так с человеком, совершенно незнакомым с правилами кулачного боя, но в Лондоне слава — в силе, благородство — в богатстве!

Ферджус лежал как мертвый. Наконец он встал. Лицо его было смертельно бледно, в глазах горел мрачный огонек. Он пристально смотрел на своего противника и с опущенными руками, без всякой осторожности, стал медленно подходить к Годфрею. Любопытство зрителей удвоилось. Неосторожность Ферджуса поражала всех. Было почти несомненно, что бой кончится смертью Ферджуса.