Лонжа

– Какой еще запал? А-а, понял!.. Нет, парни, СА – не армия, у нас с факелами не маршируют и старушек не пугают. Рейхсвер или Вермахт – есть кто-нибудь?

Подождал, вновь хлестнул по ладони перчаткой.

– Бес-по-лез-но! Вы, ребята, даже не мясо, а…

Не договорил, взглянул выразительно.

– Ладно… Приступайте, лейтенант.

Тот себя ждать не заставил. Подошел ближе, поморщился, явно подражая старшему по званию…

– Внимание! Согласно учебному плану, два раза в неделю будут проводиться политические занятия. Тема сегодняшней лекции: «Боевые действия на румыно-венгерской границе»…

Переждал легкий шепоток, кивнул утвердительно.

– Так точно! Речь идет о пограничном конфликте из-за области Эрдей, которую в газетах именуют Трансильванией. О политической стороне событий вам доложат в следующей лекции, сейчас непосредственно о войне. Таковая уже фактически идет, хотя формально ее никто не объявлял. Однако дипломатические отношения разорваны, состав посольств интернирован, а граница уже нарушена сразу в нескольких точках…

Подошел к шесту, перевернул карту.

– Итак… Неделю назад Румыния и Венгрия начали всеобщую мобилизацию. Возможности этих государств различны, население Румынии значительно больше, однако Венгрия имеет лучшую транспортную сеть и в целом более организована. Как результат, венгерская армия первой перешла границу. К настоящему времени захвачены населенные пункты Санту-Маре, Карей и Орадя, причем последний без боя, его взяли под контроль местные ополченцы-венгры…[28]

Чужая война была еще очень далеко, где-то за горизонтом, но ясный июньский день потускнел, подернулся серым туманом, а над близким лесом беззвучно блеснула темно-алая, словно венозная кровь, зарница.

* * *

– Никто не победит, куманёк, – уверенно заявил Шут, даже не взглянув на карту. – У румын армия больше почти в два раза, но вояки они никакие. И денег меньше. Венгры готовы, жаждут реванша за 1919 год, но на много их не хватит. Займут половину Трансильвании, а дальше увязнут. Никакой легион «Кондор» не поможет, французы обещали прислать румынам танки и артиллерию. И русские всякого подбросят. По слухам, правительство Румынии обещало им снять вопрос о пропавшем золотом запасе. И вообще, в поле побеждает пехота, вспомни Испанию.

Король Испанию помнил, но на карту все-таки взглянул, но не на Трансильванию – на то, что рядом.

– Правду молвишь, дурачина. Не про танки и «Кондор», с этим как раз все ясно. Полигон – обкатка новых образцов и проверка уставов. А насчет России – верно.

Щелкнул ногтем по карте, по самому верхнему срезу.

– Есть еще Польша, она тоже – союзник Румынии. Получается, что большую войну разворачивают на восток. Уже втянуты все, кроме прибалтийских лимитрофов и Финляндии. Перессорились, вспомнили старые счеты… Из-за Трансильвании европейский пожар не начнется, но можно открыть и второй фронт, и третий.

Шут ловко поймал подброшенный в воздух бубенчик.

– Не соблаговолите ли указать конкретное место, ваше королевское высочество?

– Да где угодно, – не без цинизма ответил его королевское. – Но где-нибудь поближе к России.

3

Толстячок недоуменно всплеснул руками. Именно всплеснул, артистично и напоказ, словно опытный дирижер.

– Увы, мадемуазель, ничем не могу помочь. Я его и не знал совсем, мсье Трамбо – дальний родственник моей супруги. Мы и о наследстве-то не думали, пока нас не вызвал адвокат. Если честно, он, мсье Трамбо, и сам ни с кем не хотел знаться. Жил на отшибе, а после того, как жена умерла, вообще перестал выходить из дому, продукты ему привозили… О, поверьте, это совсем не интересно! Если можно, расскажите еще о вашей замечательной машине. «Паккард», о-о! Я конечно, патриот, но такое мы еще не умеем. О-ля-ля! Дом, настоящий дом на колесах! Чудесно, чудесно!

«Вспышка» очаровала толстячка с первого взгляда. Дирижером он не был, да и не требовался дирижер в маленьком, взглядом окинуть можно, Ля-Куртине. Местный аптекарь – и ярый автомобилист в душе. Всю дорогу он провосхищался, не перестал и по приезде. Наследство покойного моряка интересовало толстячка куда в меньшей степени.

– Да-да, мадемуазель, картины и рисунки. Очень странные, как на мой взгляд. Я, знаете, поклонник классики, а тут… Par Dieu, уж извините за экспрессию. Они тут, в одной из комнат, сейчас достану ключи. Но ваш «Паккард»… Можно, я его сфотографирую? У меня дома очень хороший аппарат, старый, на треноге…

Дом выглядел мертвым, и Мод не без робости перешагнула порог. О Франсуа Трамбо, окончившем здесь свои дни, она ничего толком не узнала. Мальчишкой ушел из-под отчего крова, стариком вернулся. Соседи действительно считали странника моряком, но родственник-аптекарь в этом сомневался – как и в его таланте художника.

По дороге, вклинившись в бурный поток аптекарского красноречия, девушка мимоходом поинтересовалась, не отзывал ли тот свою заявку. Аптекарь, весьма удивившись, это отрицал. Зачем? Он в душе – демократ и сторонник свободы. Может, и у такой живописи найдутся ценители.

…Высокая белая дверь, облупившаяся краска, медная, давно не чищенная ручка.