Лопоухий Илюк

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ, в которой слоны превращаются в коров, коровы превращаются в слонов, а Плагй-ингё говорит две непонятные фразы

Не успел Острый Зуб допеть песню, которую вы прочитали в предыдущей главе, как мимо них пронеслась корова. Она на бегу подмигнула им и скрылась в чаще.

— Надо разобраться, что же у них всё-таки произошло! — сказал Илюк и снова направился к околице.

Слон был недоволен мальчиком. Подумать только, он дрался с коровой! С коровой, которая в Индии почитается священной! Острый Зуб тоже был сердит: из-за воплей этого мальчика он чуть не попал в страшные когти. Ладно ещё, род Откуси-с-первого-раза славится храбрецами, а не то… Илюк тоже хорош — бросать храбрецов на произвол судьбы!

Мальчик стоял у околичных ворот и, хлопая себя кепкой по колену, ругался:

— Ну, бродяга, ну, разбойница! Опять убежала! А слон такую бродягу защищает! «Не смей трогать! Корова священная!» А ещё слон! Ну что теперь делать?

— Как что делать? Идти домой, — сказал подошедший Илюк.

— Он боится идти домой: мать заругает, — проворчал Острый Зуб. — Тебя как зовут?

Мальчик не успел ответить. На крыльцо крайнего дома вышла женщина и закричала:

— Атнер! Где ты? Опять он не нашёл коровы и теперь околачивается возле дома! Атнер, где ты?

Атнер бросился было к лесу, но Илюк остановил его хоботом.

— Сегодня, вот… нашёл! — забормотал Атнер. — Вот, домой пригнал…

Илюк шёл впереди, за ним запыхавшийся Атнер с прутиком в руке. Острый Зуб на всякий случай спрятался за ухом. Во дворе со звоном покатились пустые вёдра.

— Слон! Маленький слонёнок! — Плаги-инге сбежала с крыльца. — Откуда он взялся? Ну и чудеса!

И тут она сказала первую непонятную фразу:

— Выходит, не зря говорят: «На ниточке из детских слёз можно водить слона»!

Но как ни поражена была Плаги-инге, хозяйственных хлопот она не забыла:

— Атнер, а корову тебе всё-таки придётся поискать! И вчера не вернулась, и сегодня её нет! Так и совсем пропадёт!

Атнер поёжился. Вечер тёплый, тихий. Задевая верхушки берёз, пролетают летучие мыши. Но отправишься искать эту бродягу — и мирная, уютная улица начнёт пугать длинными, косматыми тенями! Потом… как оставить этого слонёнка? Ведь не каждый день в деревню Синьял приходят слоны.

— Знаешь, мама, это не слон — это корова, наша корова! Покуда я гнал её через поле, она была коровой, но как прошла околичные ворота — вмиг превратилась в слона! Оказывается, наши околичные ворота стали волшебными!

— А это ещё кто? — указала Плаги-инге на Острого Зуба. Тот вышел из-под укрытия и уселся на спине Илюка. — Это же суслик! Что творится на белом свете!

— Вот-вот! Мама, он совсем не суслик! Он злой колдун! Это всё его проделки! Как выскочит, свистнет, осыплет нас мякиной — корова и превратилась в слона!

Илюк, приученный к порядку, поднял раскатившиеся по двору вёдра и пошёл к колодцу. Через минуту на верхней ступеньке крыльца стояли два ведра, полнёхонькие водой.

— Смотри-ка, помогает! — ласково улыбнулась Плаги-инге и погладила Илюка по хоботу. И тут же сердито выговорила сыну: —Смотри, даже слон работает, а ты носишься где-то!

Вечер был такой тёплый и тихий, и сердитые слова были совершенно ни к чему. Илюк огляделся, поискал, чем бы ещё помочь, и увидел гружённый брёвнами воз. Брёвна, поднять которые было под силу только двум-трём взрослым мужчинам, так и замелькали в воздухе и вскоре были аккуратно уложены возле плетня.

— Ишь ты!.. — сказала Плаги-инге. — Значит, правда, что слоны таскают брёвна!

— Конечно! А этот — заколдованный. У него ещё лучше получается!

— Хватит, Атнер, надоели мне твои выдумки!

— Какие выдумки, мама! Ну почему ты не веришь? Это заколдованная корова! Вон какая она сообразительная! А ты видела, чтобы козы вёдрами таскали воду, а свиньи укладывали брёвна? Нет ведь? Шёл я лесом, гнал корову домой, вдруг выскочил этот, — мальчик кивнул на Острого Зуба, — свистнул три раза — и корова стала слоном! Конечно, я огорчился, но этот, колдун сказал: «Не горюй, Атнер, надо вашу корову уму-разуму поучить, слишком она у вас строптивая. Разбойница, а не корова! Буду превращать её то в слона, то снова в корову, пока не усмирю». Мама, подождём до утра!

— Да, уже и поздно… Что делается, что делается на белом свете!

Как только мать уснула, Атнер выскочил во двор, погладил лежащего в тени ворот слона и что было духу помчался по улице.

Острый Зуб встревожился, засуетился — то вбежит на Илюка, то спрыгнет обратно.

— Засоня… разве можно так беззаботно спать! Вставай же, вставай! Послушай, Илюк, не нравится мне эта история!

— Какая история? Нет никакой истории… — пробормотал Илюк и опять заснул.

— Придётся тебя укусить, иначе не разбудишь. Заранее прошу прощения! Поехали!

Илюк взвыл, вскочил и топнул ногой:

— Острый Зуб, оставь свою скверную привычку! У меня уже не ухо, а решето!

— Скверная привычка, скверная привычка! Скажи спасибо, что моя «скверная привычка» сейчас спасёт тебя! Илюк, надо бежать, спасаться!

— Зачем, почему?