Лорд Байрон. Заложник страсти

7 июля, получив обещание Байрона помогать Ханту с изданием нового журнала, Шелли отправился в Ливорно, чтобы сопровождать Уильямса в Леричи в новой лодке. Намерения Байрона ясны из письма Меррею, в котором он просит передать Джону Ханту не только «Видение», но и перевод Пульчи и другие произведения в прозе. Важно заметить, что, объявив о продолжении «Дон Жуана», Байрон не упомянул, что собирается передать новые песни Ханту для публикации в журнале. Байрон откровенно высказывал свои подозрения в письме Муру и в то же время просил его о помощи: «Он (Хант) с энтузиазмом относится к новому делу, а я, между нами, не разделяю его пыла. Однако мне не хочется расстраивать его…»

8-го семья Гамба отправилась на временное поселение в Лукку. Просьба о постоянном жилище была удовлетворена, и Тереза со слугами вернулась во дворец Байрона. Прежде Байрон скрупулезно следил, чтобы Тереза соблюдала все тонкости папского указа и жила под крышей своего отца, но теперь ему было все равно. Граф Гвичьоли уже неоднократно сообщал, что бывшая жена живет в доме Байрона в Монтенеро, и через адвоката ему удалось отменить папский указ и добиться помилования для Терезы, чтобы «уговорить неопытную молодую женщину отказаться от жизни, которая, по ее словам, составляет ее счастье».

Существование во дворце Ланфранки вошло в привычную колею. Хотя Байрону не нравилась затея с Хантом, он не мог оставаться равнодушным к вежливому и покладистому гостю, а его стремление к общению с понимающим в литературе человеком заставляло игнорировать уколы и пренебрежение миссис Хант и проделки ее бесчисленного потомства.

Хант вспоминал: «Лорд Байрон, который обычно засиживался допоздна, сочиняя «Дон Жуана» при поддержке джина с водой, вставал поздно. Он завтракал, читал, прогуливался, напевая арии из опер Россини тихим и глухим голосом, затем принимал ванну, одевался, спускался вниз, выходил, напевая, во двор и сад… Мой кабинет, маленькая комната в углу с апельсиновым деревом, заглядывающим в окно, выходила во внутренний дворик Байрона. Я обычно писал, когда он сходил вниз, и выказывал ему уважение, вставая и приветствуя его, или же он кричал «Леонтий!», хромая подходил к окну, шутил и призывал меня начать разговор… Потом мы гуляли вместе или сидели и беседовали, а мадам Гвичьоли с блестящими локонами спускалась к нам». Хант был слишком прямолинейным, чтобы легко отвечать на расспросы Байрона или его добродушное подтрунивание. Но они вместе с Трелони совершали днем верховые прогулки. Хант считал, что Байрон «хороший наездник, изящно и твердо держится в седле… На нас были синие сюртуки, белые жилетки и брюки и бархатные кепи в стиле Рафаэля: мы представляли собой великолепное зрелище».

Вернувшись к «Дон Жуану», Байрон легко скрывался от назойливой действительности среди творений своей фантазии. Теперь он мог со спокойным изумлением или мягким грустным сожалением взирать на слабости этого мира и свои собственные. Он как раз описывал сцену в гареме из шестой песни. Ему доставляло наслаждение разделять плоды своего воображения с Терезой, для чего он переводил отдельные строки. По ее словам, Байрон обычно писал на счетах или случайных клочках бумаги, а рядом «стоял постоянно наполнявшийся стакан джина». Он выбегал из комнаты, чтобы почитать Терезе свои стихи, на ходу делая изменения и громко хохоча.

11-го числа эта идиллия была прервана приездом из Ливорно Трелони, который доставил тревожные вести о Шелли и Уильямсе. Они отправились в Леричи на своей маленькой лодке под парусом с английским мальчиком Чарльзом Вивиеном после полудня 8-го числа. Около трех часов с залива налетел внезапный ветер, принеся с собой жестокий шторм. Роберте, наблюдавший за лодкой с мола, увидел их примерно в десяти милях от Виареджио с поднятыми марселями. Затем они исчезли в тумане. Когда шторм утих, Роберте и Трелони не увидели лодки. Они спрашивали рыбаков, но ничего не узнали. Тогда Трелони поскакал в Пизу, надеясь найти письмо с виллы Магни. «Я поведал о своих опасениях Ханту, – писал Трелони, – а потом пошел наверх к Байрону. Когда я сообщил ему вести, его губы задрожали, и он задавал мне вопросы дрогнувшим голосом».

Хант написал отчаянное письмо на виллу Магни. Мэри и Джейн Уильяме прочли его на следующий день и немедленно отправились в Ливорно со страхом в сердце. Они остановились во дворце Ланфранки, чтобы расспросить Байрона, но он ничего не знал. В два часа утра они разбудили Робертса и услышали его рассказ. Трелони сопровождал дам на виллу Магни, расспрашивая рыбаков на побережье. Нашли маленькую шлюпку и фляжку для воды, но их могло выбросить штормом. Байрон предоставил Робертсу свой «Боливар» и вместе с Хаитом отправился на поиски.

16 июля близ Виареджио на берег выбросило два тела. 18-го нашли еще один труп, и Трелони едва успел опознать его, потому что власти хотели закопать его в песке. «Я знал, что это Шелли, потому что в кармане сюртука лежали поэмы «Ламия» и «Изабелла»…» Трелони сообщил трагическую весть на виллу Магии, а затем отвез вдов в Пизу.