Лорд Галифакс: святой Лис

Но чтобы показать определенную лояльность к индусам, Ирвин пригласил к себе группу товарищей во главе с Ганди, которого тогда увидел в первый, но далеко не в последний раз. Они имели обстоятельный разговор. Ганди настаивал на том, что Индия не нуждается в британской опеке. Он говорил, что британский парламент должен дать Индии то, что ей непосредственно нужно, что Индия не будет забывать о чувстве собственного достоинства и т. п. Ирвин счел логику Ганди не слишком последовательной и так описывал отцу свои впечатления: «Я сломал лед и встретился с Ганди. Он действительно интересная индивидуальность. Конечно, его политическое мнение таково, что у Англии и английского Парламента нет морального права быть судьями индийского прогресса, и поскольку они конституционно находятся в положении законодательной власти, они должны поступить, как и в случае Ирландии, признать, что Индия должна получить статус доминиона, и затем встретиться с индийцами и обсудить точные методы и детали, которыми это могло быть достигнуто. <…> Он показался мне особенно далеким от практической политики. Это скорее было похоже на то, будто говоришь с кем-то, кто сошел с другой планеты для краткого визита в две недели и чей разум мыслит принципиально иначе»209.

И Ирвину, и Биркенхеду было ясно, что какой бы комиссия ни была, каковы бы ни были результаты ее работы, все равно найдутся недовольные и в самой Индии, и тем более в Великобритании. Биркенхед за день до оглашения их решения по составу писал: «У меня, конечно, нет заблуждения относительно того, сколько начнется гневных завываний, когда наши предложения будут получены индийской прессой. Но никто не может обвинить нас в том, что мы поверхностно рассмотрели проблему или что мы не исследовали каждую мыслимую альтернативную схему. Ничего не остается, как стоять перед шквалом критики, с которой мы столкнемся с прохладой и самообладанием»210. О составе комиссии было объявлено 8 ноября 1927 г., и это буквально взорвало Индию.

Ранее враждующие лагеря, индуисты и мусульмане, Индийский национальный конгресс и либеральная партия, Мотилал Неру, его сын Джавахарлал и Махатма Ганди, все так или иначе значимые политические силы Индии слились в едином порыве и объявили о том, что будут бойкотировать и саму комиссию, и результаты ее деятельности. Вице-король после отмечал: «Решение исключить индийцев из комиссии, доверив членство в ней двум палатам британского Парламента, было объектом острой критики, и в свете событий, которые следовали за этим, казалось, было ошибкой. Но я сомневаюсь, имело ли на самом деле это столько значения, сколько было в него вложено»211.

Неделю спустя, видя, как протестное движение набирает обороты, Ирвин все еще был уверен в правильности своего решения. Биркенхеду он писал: «Если бы у нас была смешанная комиссия, я все еще думаю, что почти бесспорно в нее не вошли бы ручные индийцы, довольно бесполезные с политической точки зрения, те индийцы, которых Вы бы назначили, стали бы искать путь для подписания отчета, содержащего их общие стремления. <…> Я думаю, что политическая Индия все больше имеет тенденцию восставать против права британцев судить уровень индийского прогресса под экстремистским давлением. Их концепция состоит в том, что Индия имеет врожденное и неоспоримое право на самоуправление, и раз это так, метод его достижения должен быть решен консультациями между равными. Все мы знаем правдивый ответ на это, но мы не должны ожидать, что это будет когда-либо признано действиями или словами любой существенной части политической интеллигенции»212.

Волнение продолжало нарастать. Ирвин решил выдвинуться в Бомбей встречать парламентскую комиссию. Город и окрестные области сильно пострадали от наводнений, недавно прокатившихся по Индии. Население хоть и частично благоговело перед вице-королем, однако уже слышались и недовольные выкрики. Череда посещений, встреч, разговоров с управляющими утомили Ирвина. «Когда это закончится, я хотел бы лечь спать и не просыпаться в течение недели»213, – жаловался он отцу. В итоге в постель его уложила малярия, которой он заразился в Бомбее. Все рождественские каникулы он оставался больным и хромал впоследствии несколько месяцев. Но комиссия должна была приехать в феврале, и нужно было как-то к ней готовиться. Единственное, что успел сделать Ирвин – заручиться надеждой на поддержку одного из мусульманских лидеров —Мухамада Али Джинны.