Лорд и королева

Елизавета устраивала специальные увеселения, где большая часть времени отводилась рыцарским турнирам, ведь никто не мог сравниться в искусстве борьбы с Робертом Дадли. Она обычно сидела, не сводя с него нежного взгляда, который потом, когда он превосходил ловкостью любого рыцаря, загорался от восторга.

Она упомянула о нем при первой подходящей возможности, и, находясь в окружении своих фрейлин, снова и снова сворачивала разговор на тему о лорде Дадли. Ей нравилось сравнивать его с другими мужчинами, чтобы иметь возможность упомянуть, как сильно он превосходил их всех. Она даже подталкивала своих придворных покритиковать его, чтобы самой иметь возможность распространяться на тему его достоинств.

Она была влюблена, и казалось, что ее не беспокоило, кто может узнать об этом. Однажды, когда он состязался в стрельбе, она переоделась в простую служанку и зашла за ограду, чтобы быть поближе к нему. Но когда он победил своего соперника, она не удержалась и закричала:

— Посмотрите, милорд, кто сюда забрел ради вас!

Граф Сассекский заметил, что это могло бы стать удачным завершением вопроса о ее замужестве, если бы лорд Роберт Дадли был свободен, так как он был уверен, что женщина, которая столь страстно желает мужчину, не может не произвести на свет ребенка от него.

У Сесила хватило мужества предостеречь ее. В свойственной ему грубоватой манере он сказал, что ей нельзя будет выйти замуж вообще за кого-нибудь, если разрастутся слухи о ней и Дадли.

Но королева вовсе не нуждалась в советах. Такая же упрямая, как и ее отец, она будет расточать свою милость кому пожелает, и если ее милость выпала «самому добродетельному и идеальному мужчине», которого она когда-либо встречала, то ее нужно только поздравить с этим.

— Милость! — воскликнул Сесил. — Но какая милость, мадам? Говорят, что вы вышли бы замуж за этого человека, если бы это было возможно.

— Мне нравится этот мужчина, господин Сесил, — сказала она. — А человек, за которого я выйду замуж, не будет чем-то вроде трухлявого пня. Он должен обладать многими достоинствами, чтобы жениться на королеве.

Сесил вздохнул и довольствовался тем, что решил оставаться постоянно начеку.

Но слухи вышли за пределы королевского двора. «Королева крутит шуры-муры с милордом Робертом Дадли», — поговаривали в деревушках и селах. А от этого был один шаг до следующего: «Разве вы не слышали? Королева носит под сердцем ребенка от Роберта Дадли. Что будет дальше, а? Что будет дальше?»

Ожидали великих событий. По всей стране росло напряжение. Даже те, кто не верил, что королева беременна, подозревали, что Роберт — ее любовник.

Сесил молча бесился, в то время когда двор шептался. Если бы не существование бедной и никому не нужной Эми Дадли, то не оставалось бы никакого сомнения в том, кто станет мужем королевы.

Как обычно, Кэт держала ухо востро. Она сильно беспокоилась, ведь подобный скандал можно было сравнить с тем, который разразился, когда Елизавете приписали в любовники Сеймура.

Она пришла к королеве и сказала:

— Ваше величество, умоляю вас быть осторожной. О вас говорят ужасные вещи.

— Это кто же осмелился?

— Вся страна. Может, и весь белый свет!

— Они поплатятся за свое бесстыдство.

— Ваше величество, боюсь, что за это поплатитесь вы. Вы должны принять к сведению эти слухи. Вы должны помнить, что вы — королева, к тому же королева Англии.

— И что же это за слухи?

— Говорят, что вы живете во грехе с лордом Дадли… что вы его любовница.

Королева слегка усмехнулась.

— Но те, кто рядом со мной, знают, что эти слухи — ложь. Посмотри на меня! Посмотри на тех, кто постоянно — днем и ночью — рядом со мной! Мои советники, мои политики, мои фрейлины, камергеры, — она говорила почти с сожалением. — Какая же у меня, Екатерина Эшли, существует возможность предаваться греху! — Глаза у нее загорелись. — Но если мне когда-нибудь взбредет в голову сделать это, — хотя Бог меня сохранит от подобного, — то я не знаю ни одного человека, который сможет запретить мне так поступить!

Кэт выдворили вон, и она ушла, качая головой и гадая, что за всем этим последует.

Мужчины относились к Роберту совсем иначе, нежели женщины. Фаворита королевы преследовали завистливые взоры. Роберт понимал, что ничто не может вызвать такой ненависти, как успех, и что по этой причине он многим внушал большую неприязнь. Его самым заветным желанием было жениться на королеве, но он хотел осуществить это при полной поддержке ее министров. Он и Елизавета поступили глупо, когда выставили напоказ свои чувства. С согласия королевы Роберт намеревался исправить ситуацию.

Эрцгерцог Карл — сын императора — пытался получить руку королевы. Роберт призвал к себе свою сестру Марию. Благодаря влиянию брата Мария Сидни получила высокий пост при королеве. Елизавета привязалась к Марии. Разве она не сестра Роберта и разве не приятно поговорить с той, которая любила его по-сестрински? Очень скоро Мария Сидни вошла в доверие к королеве.

— Мария, — сказал Роберт, — ходит очень много слухов по поводу замужества королевы.

— Роберт, есть ли какие-нибудь новости у тебя… или у королевы?