Лорд Теней

По мере того, как Кит вглядывался в облака, гламор слабел, и вдруг словно ожила картина или кинопленка, но ни от одного фильма не охватывало такое животное ощущение чуда и страха. Кино не разливало в воздухе трещащий, как молния, аромат магии, и не отбрасывало на небо тень парящей высоко в небе кавалькады. В кино звездный свет не играл на белокурых волосах девушки, которая, визжа от восторга и счастья, соскальзывала на лондонскую крышу с летающего коня. И в кино никогда не бывало таких лиц, какие стали у Блэкторнов, когда они увидели вернувшихся к ним братьев и друзей.

Ливви подскочила к Джулиану и бросилась ему на шею. Марк спрыгнул с коня. Дрю и Тавви чуть не опрокинули его. Тай подошел к братьям спокойней, но его лицо тоже сияло от счастья. Он дождался, когда Ливви перестанет душить Джулиана в объятиях, и только тогда подошел и взял его за руки.

Джулиан, которого Кит считал пугающим образцом отстраненности и самоконтроля, схватил брата и притянул его к себе, вцепившись в футболку на его спине. Он зажмурился, и, увидев выражение его лица, Кит отвернулся. У него никогда не было никого, кроме отца, и он был уверен, что отец никогда его так не любил.

Марк подошел к братьям. Тай повернулся к нему и Кит услышал, как он произнес:

– Я не был уверен, что ты вернешься.

Марк положил руку брату на плечо и хрипло ответил:

– Я всегда буду возвращаться к тебе, Тиберий. Прости, если заставил тебя в этом сомневаться.

Вместе с Блэкторнами прибыло еще двое гостей, которых Кит не знал: мрачный юноша с иссиня-черными волосами, развевавшимися вокруг угловатого лица, и широкоплечий, мощный мужчина в жутковатом шлеме с резными оленьими рогами по бокам. Оба молча сидели на своих конях. Может, это был эскорт фэйри – для безопасности остальных? Но как Блэкторнам и Эмме удалось добиться такой любезности?

Хотя, если кто-то и мог этого добиться, то только Джулиан Блэкторн. Как говаривал отец Кита о разных преступниках, Джулиан был из тех, кто хоть в Ад сойдет, а когда выйдет оттуда, сам дьявол будет ему должен.

Диана, прослезившись, обняла сперва Эмму, а потом Кристину. Чувствуя себя ужасно неловко, Кит подошел к перилам. Тучи рассеялись, и отсюда было видно Мост Тысячелетия в радужной подсветке. По другому мосту, отражаясь в воде, прогромыхал поезд.

– Ты кто? – спросил кто-то у него за спиной. Кит подпрыгнул и обернулся. Это оказался фэйри – тот, мрачный. Вблизи его темные волосы оказались не черными, а, скорее, смесью глубоких синих и зеленых прядей. Поморщившись, он отбросил волосы с лица; у него были полные, слегка асимметричные губы, но куда занятней оказались его глаза. Они были разноцветными, как и у Марка. Один – серебристый, как отполированный щит; другой – такой черный, что едва можно было разглядеть зрачок.

– Кит, – сказал Кит.

Юноша с волосами, цвет которых был похож на цвет океанских вод, кивнул.

– Я Кьеран, – назвал он себя. – Кьеран Охотник.

Кит знал: «Охотник» – это не настоящее фейское имя. Фэйри обычно никому не говорили своих истинных имен, ибо имя дает другому власть над тобой. «Охотник» означало лишь то, кем фэйри являлся. Так никси, например, называют себя «Водорожденными». Кьеран был из Дикой Охоты.

– Хм, – сказал Кит, вспомнив о Холодном мире. – Ты что, пленный?

– Нет, – сказал фэйри. – Я любовник Марка.

Ого, – подумал Кит. – Тот, кого Марк отправился спасать в страну фэйри. Он попытался не показывать, как его забавляет манера фэйри выражаться. Он понимал, что слово «любовник» родом из старинной речи, но ничего не мог с собой поделать: Кит был из Лос-Анджелеса, и с его точки зрения Кьеран только что сказал: «Привет, я трахался с Марком Блэкторном, а ты?».

– Я думал, Марк встречается с Эммой, – сказал Кит.

Кьеран был явно сбит с толку. Несколько его прядей словно потемнели. А может быть, это была лишь игра света?

– Думаю, ты ошибаешься, – сказал он.

Кит поднял бровь. Интересно, насколько Марк близок с этим парнем? Может, у них был просто ни к чему не обязывающий романчик? Хотя тогда совершенно непонятно, зачем Марк потащил половину своего семейства в страну фэйри, чтобы его спасти.

Прежде, чем он успел что-то сказать, внимание Кьерана переключилось, и он отвернулся.

– Это, должно быть, прелестная Диана, – заметил он, указывая на наставницу Блэкторнов. – Гвин ею восхищается.

– Гвин – это тот здоровенный? С рогатым шлемом? – уточнил Кит. Кьеран кивнул, наблюдая, как Гвин спешился, чтобы побеседовать с Дианой, которая рядом с ним казалась крошечной, хотя вообще-то была довольно высокой.

– И вновь Провидение нас сводит, – изрек Гвин.

– Я не верю в Провидение, – отрезала Диана. Ей явно было неловко и она держалась чуть настороже, прижимая к себе раненую руку. – И во вмешательство Небес тоже.

– Есть многое в природе, – заметил Гвин, – что и не снилось нашим мудрецам[39].

Кит фыркнул. Диана явно была потрясена.

– Ты цитируешь Шекспира? – удивилась она. – Странно, что это не «Сон в летнюю ночь».

– Фэйри ненавидят «Сон в летнюю ночь», – пробормотал Кьеран. – Там все вранье.