Лорд Теней

— О, — выдохнула королева. — Когда-то она была прекрасна.

Но не сейчас. Аннабель была скелетом, хотя и не просто белыми костями, которые обычно изображали на картинах. У нее была сморщенная, сухая кожа, с отверстиями, из которых выползали черви. В горле Джулиана встал ком. Ее тело было частично обмотано белыми простынями, через которые просматривались руки и грудь. Кое-где кожа отслаивалась, а на костях и сухих сухожилиях была плесень.

Череп Аннабель был покрыт тонкими темными волосами. Ее челюсть шевельнулась, когда она увидела Малкольма, и из ее разрушенного горла вырвался стон. Казалось, она качает головой.

— Не волнуйся, дорогая, — сказал Малкольм. — Я принес то, что тебе нужно.

— Нет! — воскликнул Джулиан. Произошло именно то, чего он так боялся: он видел ужасные события, разворачивающиеся прямо перед ним и не мог их остановить. Малкольм схватил клинок, лежащий рядом с Аннабель и перерезал горло Артура.

Кровь залила тело Аннабель и камень, на котором она лежала. Артур схватился за горло, а Джулиан давился, сжимая чашу руками, не в силах отвернуться.

Простыни, обвивающие Аннабель сделались алыми. Руки Артура медленно опускались, и единственная причина по которой он еще был на ногах — потому что Малкольм держал его. Кровь пропитала тонкие волосы Аннабель и ее сухую кожу. Белый костюм Малкольма стал багрово-алым.

— Дядя Артур, — прошептал Джулиан. Губы были солеными, и на мгновение он испугался, что плачет, перед Королевой, но к его облегчению он просто прокусил себе губу. Он сглотнул металлический вкус крови, когда Артур обмяк в руках Малкольма, и тот нетерпеливо отбросил его тело. Оно застыло у подножия алтаря.

— Аннабель, — выдохнул Малкольм.

Она шевельнулась.

Сначала двинулись ее конечности, ноги и руки словно тянулись к чему-то. На мгновение Джулиан подумал, что что-то не так с водой в чаше, когда в ней появилось странное отражение, но потом он понял, что это на самом деле Аннабель. Странное белое сияние расползалось по ней — это была ее кожа, постепенно покрывающая голые кости и сухожилия. Ее труп становился объемнее, плоть приобретала форму, словно гладкая-гладкая перчатка была надета поверх ее скелета. То, что раньше было серым и белым, приобретало здоровый розовый оттенок, и ее босые ноги теперь выглядели совсем человеческими. На кончиках пальцев появились четкие полумесяцы ногтей.

Кожа постепенно покрывала ее грудь, ключицы и руки, которые были раскинуты, как у морской звезды. Она сгибала и разгибала пальцы, словно перебирала воздух. Ее шея выгнулась назад, когда из черепа вырвались черные, как смоль волосы. Грудь вздымалась под простынями, впалые щеки приобретали форму, глаза открылись.

Глаза Блэкторнов, сине-зеленые и мерцающие, как море.

Аннабель села, прижимая к себе кровавые простыни, под которыми было тело молодой девушки.

Густые волосы обрамляли ее бледное овальное лицо; губы были большими и красными. Ее глаза заблестели от изумления, когда она посмотрела на Малкольма.

Малкольм тоже преобразился. Какими бы увечьями он ни был изуродовал, от них, казалось, не осталось и следа, и на мгновение Джулиан увидел его таким, каким он, вероятно, был прежде, будучи молодым и влюбленным. В нем была какая-то странная сладость. Он застыл на месте и его лицо сияло от восхищения, когда Аннабель соскользнула с алтаря. Она приземлилась на каменный пол, рядом со скрюченным телом Артура.

— Аннабель, — сказал Малкольм. — Моя Аннабель. Я так долго ждал тебя, так много сделал, чтобы вернуть тебя ко мне. — Он сделал шаг к ней. — Моя любовь. Мой ангел. Взгляни на меня.

Но Аннабель смотрела только на Артура. Она медленно наклонилась и подняла нож, упавший рядом с его телом. Когда она выпрямилась, ее взгляд остановился на Малкольме, на ее лице заблестели слезы. Ее губы прошептали что-то еле-слышно. Джулиан вытянулся вперед, но ему так и не удалось расслышать.

Поверхность гадательного зеркала дрогнула, как поверхность моря перед бурей.

Малкольм выглядел пораженным. — Не плачь, — сказал он. — Моя дорогая, моя Аннабель. — Он потянулся к ней. Аннабель подошла к нему и подняла лицо. Он наклонился, словно хотел поцеловать ее, в то время, как она подняла руку и пронзила его кинжалом. Малкольм недоверчиво уставился на нее, затем вскрикнул и этот крик был чем-то большим, чем крик боли — это был вопль, полный отчаяния и горя предательства. Вой, который, казалось, разорвал вселенную, разорвал звезды.

Он отшатнулся назад, но Аннабель последовала за ним, воплощение крови и ужаса в ее белом заупокойном одеянии. Она снова ударила его ножом, разрывая его грудь, и он упал на землю.

Аннабель нависла над ним, но даже тогда он не поднял руки, чтобы защитить себя. Когда он заговорил, из уголка его губ выступила кровь. — Аннабель, — выдохнул он. — О, любовь моя, любовь моя…