Лорд Теней

— Женщины слишком жестоки, — сказал он, усмехнувшись. — Мы собираем урожай Смерти. Когда Дамы Рианнона работали вместе с Охотой, оказалось, что они не хотели ждать, пока мертвые умрут.

Диана рассмеялась.

— Рианнон. Знакомое имя.

— Женщины покинули Охоту и образовали Адар Рианнон. Птицы Рианнона. Некоторые называют их «валькирии».

Она грустно улыбнулась ему.

— Фейри могут быть такими милыми, — произнесла она. — И в то же время ужасающими.

— Вы думаете о Марке?

— Марк любит свою семью, — ответила она. — И они счастливы, что он вернулся обратно. Но он скучает по Охоте. Иногда это трудно понять. Когда он появился у нас, он был весь в шрамах, и на теле, и в его разуме.

— Многие Сумеречные Охотники в шрамах, — сказал он. — Но это не значит, что они больше не хотят быть Нефилимами.

— Не уверена, что это одно и то же.

— Я не уверен, что есть большая разница, — он откинулся на большой серый валун. — Марк был прекрасным Охотником, но его сердце не принадлежало Охоте. Он скучает не по ней, а по свободе и чистому небу, и, может быть, Кирану.

— Вы знали, что они поссорились, — заметила Диана. — Но когда вы пришли к нам, вы были уверены, что Марк спасет его.

— Сумеречные Охотники хотят спасти всех. И тем более, ради любви.

— Вы думаете, Марк до сих пор любит Кирана?

— Я думаю, нельзя полностью искоренить любовь. Там, где была любовь, всегда будут угли, как остатки костра переживают пламя.

— Но и они умирают в конце концов. Угли превращаются в пепел.

Гвин пересел вперед. Его глаза, синий и черный, пытливо заглянули в ее глаза.

— Вы когда-нибудь любили?

Она покачала головой. Она чувствовала дрожь в нервах — ожидание и страх.

— Не так, — она должна рассказать ему почему, подумала она. Но слова не приходили.

— Это досадно, — ответил он. — Я думаю, что быть любимым вами, было бы огромной честью.

— Вы меня почти не знаете, — сказала Диана. «Его слова не должны меня затронуть. Я не должна хотеть этого». Но она хотела, хотя и давно пыталась загнать это внутрь.

— Я увидел, кто вы в ваших глазах, в ночь, когда я пришел в Институт, — произнес Гвин. — Вашу храбрость и мужество.

— Храбрость… — повторила Диана. — Это то, что убивает демонов, да. Но есть много видов храбрости.

Его глубокие глаза вспыхнули.

— Диана…

Но она уже была на ногах, идя к краю поляны, больше для облегчения от движения, чем для чего-либо еще. Лошадь Гвина заржала, когда она приблизилась к ней, и отступила.

— Будьте осторожны, — сказал Гвин. Он встал, но не пошел за ней. — Мои лошади из Дикой Охоты могут не слушаться женщин. У них мало опыта с ними.

Диана промолчала, а затем обошла лошадь, оставив ей больше места. Когда она приблизилась к краю леса, краем глаза она заметила вспышку чего-то бледного.

Она подошла поближе, внезапно осознав, насколько она уязвима здесь, на открытом воздухе, без оружия, в одной только пижаме. Как она согласилась на это? Что Гвин сказал, чтобы убедить ее?

«Я видел, кто вы есть».

Она загнала эти слова в глубину своего сознания, протянув руку, чтобы успокоиться, к тонкому стволу липы. Глаза ее увидели это, прежде чем осознал ее разум: странное зрелище, круг разрушенного ничто в центре Броселинда. Земля, как пепел, деревья, сожженные до пней, как если бы кислота сожгла все живое.

— Во имя Ангела… — прошептала она.

— Это отрава, — произнес Гвин из-за нее, его большие плечи напряглись, его челюсть сжалась. — Я видел это раньше только у фейри. Это знак великой темной магии.

«Были сожженные места, белые, как зола, как поверхность Луны».

Диана крепче сжала ствол дерева.

— Отвезите меня обратно, — сказала она. — Мне нужно вернуться в Аликанте.

Глава 21 Незакрытый глаз

Марк сидел на краю кровати и разглядывал свое запястье. Рана потемнела, кровь по краям запеклась, а синяк рядом с отметиной переливался из темно-красного в фиолетовый.

— Позволь мне наложить повязку, — сказал Киран. Он сидел на прикроватной тумбе, подогнув под себя ноги. Он был босиком, волосы на его голове запутались. Он выглядел, словно дикое животное, которое забрело в большой город: ястреб, сидящий на голове статуи. — Позволь мне сделать для тебя хоть это.

— Повязка не поможет, — сказал Марк. — Магнус сказал, что рана не заживет, пока не будет снято заклятие.

— Тогда сделай это для меня. У меня нет сил смотреть на это.

Марк удивленно посмотрел на Кирана. В Дикой Охоте они часто видели раны и кровь друг друга, но Киран никогда не был брезгливым.

— Бинты лежат вон там, — Марк показал на ящик прикроватной тумбы. Киран спрыгнул с нее, достал из ящика что нужно и повернулся к Марку.

Киран сел на кровать и взял запястье Марка. Его руки были ловкими и умелыми, пальцы оканчивались квадратными ногтями, а кожа вся покрыта мозолями, появившимися за годы сражений и верховой езды. (Руки Кристины тоже все были в мозолях, но ее запястья и кончики пальцев мягкие и гладкие. Марк вспомнил их прикосновение к его щеке во время танца фейри.)

— Ты так далеко, Марк, — сказал Киран. — Даже дальше, чем тогда, когда ты был в человеческом мире, а я остался в Стране Фейри.