Лорды Белого замка

– У тебя есть возражения против того, чтобы выйти за меня замуж? – повернувшись к Мод, тихо спросил Фульк, но не переходя при этом на шепот.

– Я возражаю, чтобы меня передавали, как предмет мебели или… как племенную корову. Иоанну нужно мое тело, Фалько де Броте – мои земли, отец требует, чтобы я поступала, как велено родителем, а ты хочешь меня спасти от всех, забрав себе. – Она остановилась, чтобы негодующе перевести дух. – И никого при этом не интересует, чего хочу я сама!

– Ну и чего же ты хочешь?

– Чтобы меня оставили в покое и позволили соблюдать траур по мужу, как подобает. – В глазах у нее снова защипало.

– Покой ты сможешь обрести разве что в мечтах, – пожал плечами Фульк и рассудительно сказал: – Тебе придется сделать выбор прямо сейчас, как ни крути.

Мод захотелось взбунтоваться, выплеснуть ярость, вырваться из угла, в который ее загнали. Но одновременно в душе ее возникло и другое желание. «Соглашайся! – говорил ей внутренний голос. – Бери скорее Фулька в мужья и держи его крепче!»

– Я тоже скорблю по Теобальду, – тихо произнес Фульк.

Она больше не могла сдерживаться, и слезы хлынули у нее из глаз.

– Знаю, – проговорила Мод.

– Я высоко чтил его. Лорд Уолтер был моим наставником, человеком, который сделал из неотесанного оруженосца достойного рыцаря. – Мод вытерла глаза рукавом, глотая слезы, а Фицуорин продолжал: – Клянусь, что всегда буду почитать его память, так же как буду почитать тебя!

Лицо Фулька расплывалось у нее перед глазами.

– Просто я не доверяю своему здравому смыслу, когда речь идет о тебе. – Сквозь слезы на лице Мод забрезжила насмешливая улыбка. – Смотрю на тебя, и весь разум тут же улетает в окошко.

– Словно летучая мышь при звуках мессы, – кивнул Фицуорин. – Со мной происходит то же самое.

– Что-что? – удивленно подняла брови Мод. – Какая еще летучая мышь?

– Слышала песню о графе Анжуйском и его жене – колдунье с серебряными волосами и глазами цвета морской волны? – Он подошел ближе и взял ее за руку. – Помнишь, как она коллекционировала сердца сраженных ее красотой мужчин и носила их как ожерелье, а они продолжали стучать у нее на груди? – Фульк погладил ладонь Мод большим пальцем. – Разве не лучше терять разум вместе, чем поодиночке?

– Лучше, чтобы меня обольстили до беспамятства, чем поколотили – ты это хочешь сказать? – спросила она, понемногу приходя в себя.

Его рука приобняла Мод за талию, и он притянул ее к холодным железным кольцам хауберка:

– Но ты ведь явно предпочтешь первое?

Молодая женщина колебалась, понимая, что балансирует на краю пропасти. Еще один шаг – и битва будет окончена. Ей нечего терять, кроме самой себя, а взамен Фульк поклялся отдать ей свое сердце. Он наклонился, ища поцелуя, но она отвернула лицо, вырвалась из его рук и заявила:

– Обольщай меня сколько хочешь, но лишь после того, как мы обвенчаемся.

Тревожное выражение, промелькнувшее на лице Фулька, когда Мод оттолкнула его, сменилось шутливым разочарованием. Он осторожно коснулся ее щеки.

– Очень хорошо, – сказал он, – тогда пойдем немедленно преклоним колена перед архиепископом и принесем клятвы перед лицом Господа.

Свадебная церемония была краткой и простой. Хьюберт Уолтер обернул руки Фулька и Мод пурпурной столой, и они произнесли клятвы. Фицуорин достал плетеное золотое кольцо, архиепископ благословил его и, когда Фульк надел кольцо Мод на палец, объявил их мужем и женой: в горе и радости, болезни и здравии, пока смерть не разлучит их.

Услышав последнюю фразу, Мод содрогнулась. «Пока смерть не разлучит вас». Сколько это? Несколько часов, несколько дней или целая жизнь? Фульк поцеловал ее, но это была лишь формальность в присутствии свидетелей. Поцелуй не доставил Мод того дурманящего наслаждения, которое она испытала в комнатке за портьерой. После Фулька подошел отец, потом Жан и, наконец, Хьюберт. Когда он поцеловал Мод в обе щеки, она почувствовала внезапный прилив нежности, и на глаза навернулись слезы. Хьюберт напомнил ей о Теобальде, о днях, полных спокойствия и неж ной заботы, что остались где-то далеко, на продуваемых ветром ирландских берегах.

– Если отправитесь в путь прямо сейчас, пока двор обедает, выиграете еще несколько часов до наступления сумерек, а ваш отъезд мало кто увидит, – рассудительно заметил Хьюберт.

Барбетту отослали на женскую половину – за плащами, луком и колчаном хозяйки. Если возникнут вопросы, ей было велено отвечать, что леди Уолтер собирается поупражняться в стрельбе. Мод предпочла бы забрать и свой дорожный сундук, и любимое зеленое платье, но этого нельзя было сделать, не вызвав подозрений. Да к тому же она и сама понимала, как важно сейчас ехать налегке.

Под Фицуорином сегодня был не Огонек, а серая кобыла, отличающаяся спокойным норовом, так что седок мог с комфортом путешествовать на большие расстояния. Фульк сел в седло и, наклонившись, протянул Мод руку. Она схватила его сильные пальцы и вскочила позади мужа на кожаный накрупник. Жан де Рампень подал руку Барбетте.

Мод повернулась к служанке: