Лорды Белого замка

– Валлийцы вторглись в Уиттингтон в последние годы правления короля Стефана, пока мы были в Олбербери. Когда мой отец подоспел с солдатами, нападавшие уже захватили замок и вырезали весь гарнизон. – Фицуорин скривился, словно от слов, которые он произносил, у него стало горько во рту. – Их предводителем был Роджер де Поуис. Наполовину нормандец, наполовину валлиец. У него уже имелось к тому времени несколько владений, но Уиттингтон понадобился этому типу, дабы поднять собственный престиж. – Брюнин раздраженно дернул рукой, и его лошадь пошла боком. Он туго натянул поводья, пытаясь сдержать не только коня, но и себя. – Ни у короля Стефана, ни у принца Генриха не было желания затевать войну в Уэльсе, равно как и войну друг с другом. Уиттингтон остался во владении де Поуиса, а нам отдали Алвесто: тогда говорили, что это временно, дескать, после смерти Роджера Уиттингтон нам вернут. – Он глянул на Ральфа. – Все, кто потерял тогда владения, на чьей бы стороне они ни сражались, должны были получить обратно земли, принадлежавшие им во времена Генриха Первого, когда еще не начались распри. Но королевское обещание не стоит и пера, которым оно подписано, – процедил Брюнин. – И теперь я вынужден издали смотреть на то, что принадлежит мне по праву, но, повелением клятвопреступника, находится в руках вора.

В последний раз он окинул взглядом обнесенный частоколом замок и флаги, развевающиеся на зубчатых стенах, а затем резко развернул коня и пришпорил его.

Они скакали рысью друг за другом сквозь лес, намереваясь выехать к дороге, соединявшей Освестри и Шрусбери. Но как только пересекли небольшую прогалину, путь им преградил отряд охотников с собаками и ястребами. Ветер завывал между деревьями, словно во время морского шторма, и Брюнин чувствовал его всем телом. Ветер бил, сносил, хлестал людей в своем неистовом порыве.

Великолепный сокол-сапсан восседал на перчатке Мориса Фицроджера, мешая тому вытащить меч из ножен. Зато все спутники Мориса, включая его сыновей, немедленно обнажили оружие. Фицроджер поднял левую руку, останавливая их. Движение это было медленным и осторожным, чтобы не испугать птицу.

– Полагаю, вы пришли взглянуть на то, что не можете забрать, – презрительно сказал Морис Брюнину. – Хотя у вас на щите и изображены волчьи зубы, вам уже нечем кусаться.

Брюнин тоже взялся было за рукоять меча, но сдержался. Отчасти потому, что их было двое против десяти, но в основном все-таки из-за ужасной боли, которая вновь начала теснить ему грудь.

– Уиттингтон мой, так повелел королевский суд! – выдавил Брюнин, сквозь зубы втягивая воздух. Дышать было тяжело, словно он пытался сделать это сквозь подушку.

– Взгляни правде в глаза, – фыркнул Морис. – Решение сие всего лишь подачка от канцелярии Хьюберта Уолтера, чтобы ты заткнулся наконец и не мешался под ногами юстициария. Про тебя мигом забыли, а постановление бросили в долгий ящик. И сейчас, Фицуорин, ты нарушаешь границу владения, которое тебе не принадлежит и никогда принадлежать не будет.

– Это еще не конец. – Брюнину потребовались вся решимость, вся его гордость и непреклонность, чтобы удержаться в седле. Серая пелена заволокла глаза.

– Да нет, думаю, что конец. Если ты когда-либо снова нарушишь границы моего владения, я зарублю тебя без лишних слов. Иди-ка лучше домой, старик, погрей косточки у собственного очага, вместо того чтобы зариться на чужой, – ухмыльнулся Фицроджер. Он говорил так, словно Брюнин был представителем иного поколения, хотя их разделяло всего-навсего десять лет.

Морис дал знак своим рыцарям. Они сомкнулись вокруг Брюнина и Ральфа Граса, разоружили их, а двое охотников отправились с собаками посмотреть, не прячется ли в лесу вражеский отряд. Затем Фицроджер вывел Брюнина и его спутника на дорогу в Освестри.

Фицуорин скорчился в седле. Боль обрушивалась на него, накатывала волнами, подхватывала и тащила прочь от твердого берега в море забвения.

– Сэр, что с вами? – Ральф в ужасе подхватил уздечку лошади своего господина.

Последним усилием Брюнин натянул поводья и развернул коня так, чтобы оказаться лицом к Уиттингтону.

– Передай Хависе… – проговорил он, судорожно хватая воздух, – скажи ей, что я прошу прощения…

Чуя неладное, Ральф стремительно соскочил с коня и успел подхватить падающего из седла Брюнина.

Но помочь Фицуорину уже никто не мог.

Снег укутал землю белым саваном, а леденящий воздух и свинцовое небо грозились превратить его легкий покров в плотное одеяло. Крестьяне жались поближе к очагам и впускали скотину в дома, где для животных были отгорожены специальные углы, чтобы они не погибли от холода и непогоды. Люди, вынужденные находиться на улице, облачались в теплые плащи с капюшонами, а путники стремились побыстрее добраться до цели.

Морозным декабрьским вечером Фульк приехал в Кентербери просить аудиенции у архиепископа Хьюберта. Однако его высокопреосвященство отбыл по делам, в резиденции же остались его старший брат с женой.