Лоренцо Великолепный

Некоторое время он молчал, молчал и Петруччи. Чезаре не был ни трусом, ни глупцом, он понимал, что Великолепный прав, Рим начал на него охоту, смертельную охоту. Но Петруччи не знал, как нужно поступить в такой ситуации. Не для того, чтобы спасти свою шкуру, а чтобы помочь Медичи с честью и живым выйти из положения.

– А я не дам им повода напасть, – вдруг заявил сам Лоренцо. – Мы примем и кардинала тоже. И его свиту. И Сальвиати со свитой. Я буду улыбаться, приветствовать их и даже угощать.

– Отравить? – шепотом поинтересовался гонфалоньер.

– Не-ет… Мои повара прекрасно готовят, все будет на высоте. Надо вынести все, вытерпеть, пока длится этот визит, быть предельно осторожным и не дать повода для нападения. Им же повод нужен, так ведь?

– Наверное, милорд.

– А я не дам такого повода. Встречу всех и каждого и провожу с честью. Даже Сальвиати. Пусть думает, что я надеюсь на примирение с папой Сикстом.

– Вам будет нелегко, милорд.

– Не просто нелегко, но чертовски трудно, но я справлюсь. Зато потом… Но об этом молчите. Дайте свое согласие на пребывание во Флоренции всех, кого они приведут. Для начала им нужен я, а меня они не получат.

– И ваш брат, – снова осторожно напомнил гонфалоньер.

– Да, Петруччи, да. Джулиано придется на время посадить под замок, он способен ввязаться в драку и тем самым погубить себя.

Тяжелый разговор… Но Петруччи был рад одному: провести Великолепного не удалось, он все видит насквозь и сумеет перехитрить врагов. На то он и Великолепный…

Рафаэль Риарио был в смятении.

Этому внучатому племяннику папы Сикста еще не исполнилось семнадцати, но красная кардинальская шапка полгода назад увенчала голову юноши, даже не закончившего обучение в Пизе. Папа Сикст очень любил своих племянников, хотя злые языки болтали, что по крайней мере двое из них – Пьеро и Джироламо Риарио – никакие не племянники, а попросту сыновья понтифика. Поговаривали также, что Франческо делла Ровере до того, как стал папой Сикстом, был весьма благосклонен и к своей племяннице Виоланте Риарио, в результате этой благосклонности, мол, и родился сам Рафаэль.

Рафаэль боялся всех – папу, своих дядей, особенно Джироламо, архиепископа Сальвиати, Пацци, Медичи… Он не был таким уж трусом, но для семнадцатилетнего мальчишки порученное дело слишком серьезно. Это даже не дело, а просто осведомленность о нем.

Назначение Рафаэля в Перуджу и его переезд туда из Пизы заговорщики решили использовать в своих целях. Цели страшны, потому и неспокойно на сердце у младшего Риарио, который был просто ширмой для готовящегося убийства.

Все из-за тайной вражды между Пацци и Медичи – хозяевами Флоренции. Рафаэль от их спора далек, не понимал, кто из этих семейств прав, хотя знал, что благодетель всех Риарио Святой отец поддерживает Пацци.

Но это все политика, а ее кардинал терпеть не мог потому, что совершенно не понимал.

Он многого не понимал, этот мальчик в кардинальской красной шапке, и от многого приходил в ужас. Пасхальная неделя, светлый праздник и вдруг… убийство! Если бы не жесткий взгляд архиепископа Сальвиати, Риарио попросту сбежал бы или сказался больным.

– От вас, кардинал, требуется только присутствие, все сделают за вас.

– Но к чему мне столь большая свита?

– О, господи, вразуми этого несчастного!

– Неужели, чтобы убить одного Медичи, нужно столько наемников?

– Ваше преосвященство, если вы зададите еще хоть один вопрос вместо того, чтобы просто выполнять мои приказы, я отправлю вас к Святому отцу и все ему расскажу!

Сальвиати был в гневе. Приезд во Флоренцию юного кардинала, конечно, хороший повод, но сам кардинал… Он может все испортить в последний момент! И вообще, два дурака на его голову многовато. Один сумасшедший готов зубами вцепиться в горло Медичи, второй, наоборот, вот-вот сбежит в ужасе. За что ему, Сальвиати, такое наказание?

Но ничего уже не повернуть вспять, второй раз привести столько людей во Флоренцию Медичи просто не позволит. В понедельник кардинал Риарио, а с ним и все остальные покидают город, значит, Медичи должны быть убиты до этого времени, а власть в городе захвачена. Второго шанса не будет ни у них сейчас, ни у самого Сальвиати потом. Папе Сиксту не объяснишь, что его внучатый племянник глупец и тряпка, Франческо Пацци готов сорваться в любую минуту, а железный солдат Монтесекко попал под обаяние Великолепного. За все в ответе будет он, архиепископ Сальвиати.

Зато лавры и богатство достанутся Джироламо Риарио, который сидит в Риме в ожидании доклада о сделанном. Это несправедливо, но изменить ничего нельзя, и Сальвиати терпел. Ничего, придет и его время. К папскому престолу поднимаются медленно и осторожно, он не станет рисковать, тем более при таком папе, как жестокий Сикст. Прав кардинал Родриго Борджиа, который сумел удержаться при стольких папах, он не спешит, укрепляет свое положение постепенно. Но Борджиа испанец, испанцу не видать папской тиары, а Сальвиати итальянец, хотя и не из первых семей и не из Рима…