Лоренцо Великолепный

Бандини направил коня по сельской дороге, минуя основную от Флоренции на Болонью и дальше через Феррару к Венеции. Нет, там нельзя, если заговор провалился полностью, то там быстро догонят и… Но даже если во Флоренции сумели что-то исправить, захватить гонфалоньера и приоров, перевешать половину флорентийцев, залить город кровью, то надеяться, что потом не уничтожат и самих исполнителей, не стоило. Бандини изначально намеревался бежать, правда, получив оплату, причем бежать как можно дальше. Пришлось сделать это раньше и безо всякой оплаты.

В случае планируемого побега он должен был исчезнуть из города ночью и переодетым. Бежать в полном своем облачении не просто глупо, но опасно для жизни. Но сейчас он ехал именно так, и это никуда не годилось. На его счастье впереди тащилась повозка с единственным возницей. Мелкий торговец птицей возвращался домой.

– Стой! Стой!

Возница перепугано крестился, оглядываясь. Догонял единственный всадник в богатом плаще и на хорошей лошади. На ограбление непохоже.

Подъехав, догонявший и вовсе сказал что-то несусветное:

– Раздевайся!

Торговец знал, что городские занимаются непотребствами между собой, вернее, мужчины с юношами, но так то с юношами, а он уже почти стар и хил. К тому же посреди дороги…

– З-зачем?

– Мне нужна твоя одежда и повозка. Быстрей!

Скажи такое кто из деревенских, сочли бы, что рехнулся, но этот на сумасшедшего не похож. И возница задал совершенно нелепый вопрос:

– А я в чем останусь?

Но больше возражать бедолага не стал, поскольку к его горлу оказался приставлен кинжал:

– Я сказал, быстро!

«Все-таки сумасшедший», – с тоской подумал возница, слезая с облучка своей колымаги. Кому еще могла понадобиться его развалюха?

Со стороны города донесся низкий гул колокола. Там что-то случилось.

Наверняка поведение этого сумасшедшего связано с набатом. Вон как тревожно оглянулся.

– Чего боишься, что догонят?

И почувствовал сильный удар в сердце. В распахнутых от ужаса глазах застыло голубое весеннее небо и немой вопрос: за что?

Конь, на котором Бандини выбрался из города, был чужим, потому не стал следовать за повозкой, постоял, недовольно косясь на лежащего посреди дороги человека и лужу крови вокруг, и отправился подальше в поле щипать траву.

А сам Бандини дернул поводья лошаденки, которая неохотно двинулась вперед.

– Ну, пошла, пошла!

Никакие понукания и угрозы на эту клячу не действовали, она была слишком стара и слаба, чтобы двигаться быстрее. От грубого серого плаща, который Бандини накинул на себя, мерзко пахло потом и навозом, повозка была загажена птичьим пометом, в клетке кудахтали две непроданные хозяином курицы, в сене явно копошилась мышь и жужжали мухи… Но Бандини терпеливо сносил все это, ведь лучшего прикрытия, чтобы проехать Сеттиньяно, не найти.

Только там его могли опознать, потом будет легче. Он надеялся дальше в Компьобби купить приличную лошадь и подходящую одежду, переночевать в небольшой деревушке Сан-Годенцо, вернее, у крестьянина, который держал небольшую таверну, не доезжая до деревни. А послезавтра уже быть в Венеции.

– Если эта кляча будет так тащиться, то и до конца лета не доберусь! – возмутился Бандини, пуская в ход кнут, но лошадь только вздрогнула, а переставлять ноги быстрей не стала. – Не хватает только, чтобы ты последовала за своим хозяином.

Ему удалось миновать Сеттиньяно неузнанным, вернее, незамеченным. Всем просто было не до него, весенний день, даже если он на пасхальной неделе, дорог каждому, кто трудится в поле. Потому и дорога была пуста, и единственная деревенская улица тоже. Его, правда, поприветствовал какой-то мужичонка:

– Привет, Джованни!

Пришлось махнуть рукой в ответ.

За деревней несколько раз навстречу попадались люди, но никто не обратил на повозку внимания. Дорога медленно поднималась в гору, кляче становилось все трудней тащить поклажу, и Бандини решил, что пешком будет быстрей. Тщательно отряхнул свою одежду от соломы и налипших от кур блошек, надвинул капюшон пониже и пустился в путь, опираясь на незамысловатую палку-клюку, которой, видно, пользовался и хозяин повозки.

Лошадь, словно не заметив облегчения, продолжила медленно тащить повозку невесть куда. Куры все так же кудахтали в своей клетке…

В Потассьеве ему все же удалось купить лошадь, но и та, которую Бандини приобрел, была едва жива, хорошие лошади весной заняты в поле, никто не отдаст единственную кормилицу даже за приличные деньги, тем более за снятый с пальца перстень.

Бандини не ошибся в своих прогнозах по поводу печальной участи кобылы, до таверны у Сан-Годенцо она не дотянула, захрипела и попросту пала. Бернардо едва успел соскочить, чтобы не оказаться придавленным лошадиным трупом.

До таверны, стоявшей чуть в стороне от дороги, где он собирался переночевать, оставалось меньше часа хода. Уже начало смеркаться, что совсем не нравилось Бандини, он решил прибавить шаг, чтобы не оказаться в ночи посреди леса, ведь в горах темнеет быстро.

Таверна была совсем рядом, когда позади послышался стук копыт.

Кто это? За ним? Но кто мог узнать, что это он убил торговца и бросил возок?