Лоренцо Великолепный

– О вашем благословении и прощении будущего греха участникам…

Сухие старческие руки понтифика сжались в кулаки в бессильной ярости. Испугавшись, Джироламо зачастил:

– Но мы будем твердить, что вы были против убийства, даже не знали о нем. Говорили только об отстранении Медичи от власти.

– Ты возьмешь все на себя? – усмехнулся папа.

Джироламо приосанился:

– Да, Ваше Святейшество.

– Хорошо. А за Монтесекко я не боюсь, он кондотьер, выдержит любые пытки.

Он ошибся, Монтесекко не пытали, но он сам рассказал все, что знал. Кондотьер не назвал в числе участников заговора самого папу римского, но это уже было неважно.

Монтесекко открыл глаза и не поверил в то, что увидел: перед ним на корточках сидел шут Медичи! Кондотьер перешел в сидячее положение и недовольно пробормотал:

– Чего тебе здесь надо?

Маттео поднялся на ноги, участливо заглянул в лицо кондотьера и покачал головой:

– Я же говорил, что ты уйдешь с пригоршней мух…

– Пошел прочь!

Шут спокойно уселся на ложе у противоположной стены и со вздохом посетовал:

– Ты назвал не всех участников. – Монтесекко молчал, он не собирался беседовать. Это не смутило Маттео. – Не назвал имена двух главных, тех, кто все это придумал. Назови…

– Тебе?

– Можешь моему хозяину.

Монтесекко просто отвернулся.

– Кто придумал, как расставить людей, как одновременно организовать нападение в Дуомо и на Пьяцца Синьории? Только не говори, что это Сальвиати. Архиепископ умен, но он не кондотьер. Неужели ты?

– Нет, не я.

– Задумано мастерски. Если бы им удалось убить Великолепного, все получилось бы. Кто?

– Сам хотел бы знать.

– А самый главный кто – Риарио или сам папа?

– Отстань от меня! Я сказал все, что мог.

– Не все. Если придет Лоренцо, ему скажешь?

– Нет!

– Тебя убьют, – сокрушенно сообщил Маттео.

– Я не участвовал в бойне и сообщил все, что знал.

– Не все, – снова настойчиво произнес шут. – Скажешь все, тебе сохранят жизнь.

– Чтобы потом убили другие?

Против воли Монтесекко в голосе прозвучала ирония. Этого вообще не стоило говорить. Кондотьеры не боялись смерти, конечно, не такой – в подвале, в безвестности. Вся жизнь пошла прахом…

– Медичи может спрятать тебя так, что не найдут.

– Я не крыса, чтобы по углам прятаться!

– Тебя убьют.

Глядя в спину уходившего шута, перед которым стражник послушно открыл дверь, Монтесекко проворчал:

– Я подожду тебя в аду.

Ответом был лишь смех Маттео.

Монтесекко не сказал больше ни слова, и ему действительно отрубили голову по приговору Синьории.

Но до того у него произошла еще одна встреча.

Во дворе тюрьмы Стинке в ожидании прихода Лоренцо Медичи, которому сообщили, что привезли пойманного Якопо Пацци, Паоло разглядывал убитого Марио. Помощник Лоренцо знал толк в убийствах, а потому смог оценить точность смертельного для слуги удара – нанесен так, чтобы умер сразу, не успев позвать на помощь или просто вскрикнуть.

– Кто его убил?

Солдат, охранявший повозку, пожал плечами:

– Сказали, что Пацци.

Нелепо. Зачем Пацци убивать своего слугу на постоялом дворе, если это можно было сделать еще в лесу? К тому же удар слишком силен и точен, едва ли Якопо Пацци после пережитого смог нанести такой. Значит… был третий? Но почему тогда не убил самого Пацци?

– Кто их привез?

– Вон стоят, – кивнул в сторону хозяина таверны и его сына стражник.

Паоло прикинул: подросток в стороне от отца, пожалуй, с него и нужно начать…

– Скажи, мальчик, – голос Паоло тих и вкрадчив, но как раз от такого мороз по коже, – ты когда-нибудь раньше видел мессира Пацци? Где ты его видел?

– Я?.. Нет, милорд, – смутился юноша.

– А кто из твоей деревни видел?

– Никто, милорд.

– Эй, – к ним подошел отец подростка, – чего тебе нужно от моего сына? Отойди от него! Знаю я вас, содомитов.

Глаза Паоло насмешливо заблестели:

– Откуда знаешь, пробовал, что ли?

Но бдительный отец уже вытащил здоровенный нож. Паоло легко мог бы справиться или просто позвать стражу, но ему важней сведения, чем сомнительная победа над деревенским подростком и его отцом.

– Меня интересует не задница твоего сына, а то, как вы узнали, что это Якопо Пацци.

Сын быстро подтвердил:

– Да, отец, он спрашивал об этом.

– А что, это не он? – забеспокоился крестьянин.

– Он, он. Но как ты узнал, кто он такой?

– С какой это стати я должен отвечать тебе… – не договорил, увидев в пальцах Паоло монету.

– Скажешь правду, получишь вот это.

– Ага, я скажу, а ты ответишь, что это ложь.

Паоло бросил ему блестящий кружочек:

– Смотри, не перехитри сам себя. Так кто сказал?

Владелец таверны поймал монету с ловкостью удивительной для столь крупного и неповоротливого тела.

– Другой слуга.

– Что за другой? Куда он девался?

– Этот, – крестьянин кивнул в сторону Пацци, – приехал со слугой, но потом приехал еще один.

– Не тяни кота за хвост, нет сил слушать твое блеянье. Я буду задавать вопросы, а ты отвечай.

– Вот еще! Я больше ничего не помню.

– И черт с тобой! – Паоло достал вторую монету и повернулся к парнишке: – У тебя память покрепче? – Тот кивнул. – Тогда рассказывай ты. Был второй, который приехал следом? Как звали того второго?

– Я не знаю, милорд, он не назвался.

– Как он выглядел?