Лоренцо Великолепный

Писала и Клариче, но совсем иные письма. К осени, когда она уже немного оправилась после родов и из-за непогоды в Кафаджоло всем приходилось все дни проводить дома, отношения между Клариче и Полициано резко обострились. Клариче вдруг осознала, по каким книгам Полициано учит читать ее сына! Во Флоренцию полетели письма с жалобами: Клариче жаловалась на вольности, которым с помощью Полициано учится Пьеро, и требовала выбрать в качестве учебников Писание и Библию, а не современников или Данте. Полициано, в свою очередь, жаловался, что с таким подходом донна Клариче вырастит из маленького Медичи человека, вовсе не знакомого с жизнью.

Донна Лукреция самоустранилась от их споров, найдя повод вернуться на виа Ларга. Ее привез Паоло, Лоренцо подозревал, что ему тоже не хотелось спорить с хозяйкой.

Лоренцо тоже не до споров о книгах Пьеро, дела вокруг Флоренции с каждым днем шли все хуже. Советоваться с матерью он не стал, та все чаще болела, а вот Паоло мог пригодиться.

Все лето нанятые Флоренцией наемники под руководством феррарского герцога совершали нелепые маневры, слишком нелепые, чтобы не вызвать подозрений. От появления неаполитанской армии Альфонсо Калабрийского во Флоренции город спас крошечный замок Колле, который два месяца держал под своими стенами неаполитанцев. Это особенно важно, ведь куда более сильные крепости сдались, лишь завидев врага. Осенние дожди развезли дороги, сильно похолодало, и герцог Калабрийский был вынужден увести свою армию в Сиену на зимовку.

Но это оказались не все подарки судьбы для Великолепного.

Настоящий подарок он получил, откуда меньше всего ожидал.

– Милорд, отложите свои дела, пойдемте со мной.

Голос Паоло глух и тревожен одновременно.

– Что случилось?

– Вы должны ее увидеть…

– Это может подождать? – нахмурился Великолепный, не любивший спешные новости, которые никогда не бывают хорошими.

Паоло помотал головой:

– Нет, смерть ждать не будет.

– Чья?!

Медичи пришлось почти бегом догонять слугу.

– Куда ты так мчишься, кто там умирает?!

– Увидите.

Сапожник всегда без сапог, до собственного дома у Антонио Сангалло и его брата Джулиано, тоже архитектора, руки не доходили – скромное жилище в два этажа.

– Успел? – тревожно поинтересовался Паоло у открывшего дверь слуги.

– Да, – кивнул тот.

Лоренцо удивился тому, как по-хозяйски уверенно ведет себя его помощник в доме Сангалло.

Жестом позвав Медичи за собой, Паоло открыл дверь одной из комнат.

На кровати лежала умирающая женщина, ее лицо почти слилось с подушкой, настолько бледной, без единой кровиночки была кожа. Светлые волосы разметались во все стороны, глаза, вокруг которых синева смерти, закрыты.

– Оретта… Он пришел.

Лоренцо, ничего не понимая, шагнул к кровати и замер, потрясенный увиденным. Эта женщина напоминала ему сразу троих – собственную жену Клариче, которая в Кареджи, мать Лукрецию, оставленную на виа Ларга, и… вот что уж совсем немыслимо – Симонетту Веспуччи!

– Кто вы? – растерянно прошептал Медичи.

Губы женщины с трудом разомкнулись, голос был едва слышен:

– Джулиано никогда обо мне не рассказывал? Он… боялся…

– Джулиано? Чего он боялся?

– Лоренцо, – окликнул его Сангалло.

Обернувшись, Лоренцо перестал что-то понимать вообще – Антонио держал на руках… маленького Джулиано.

Пришлось даже присесть на край постели.

– Это кто?

– Джулиано ди Джулиано, твой племянник.

– Мой сын, – едва слышно добавила Оретта.

– Это сын моего брата? – Лоренцо прошептал вопрос, словно боясь спугнуть видение. Но то исчезать не собиралось, напротив, потянулось с рук Антонио к матери.

Женщина прижала ребенка к себе, насколько ей позволяли угасающие силы.

Еще не до конца осознав, что видит перед собой, Лоренцо тоже протянул к нему руки:

– Иди ко мне.

Малыш смотрел недоверчиво. Мать подтолкнула его:

– Это твой дядя Лоренцо, иди.

Лоренцо дрожащими руками прижал к себе ребенка, почувствовав родную кровь.

– Почему Джулиано скрывал?

Антонио позвал служанку:

– Мария, возьми Джулиано.

Дождавшись, когда девушка унесет мальчика, кивнул на молчавшую Оретту:

– Ты не спросил ее полное имя.

Лоренцо повернулся к женщине, и та произнесла самое ненавистное для Медичи имя:

– Пацци.

Прошлые годы многому научили, многое заставили переоценить, но Лоренцо не удалось не вздрогнуть.

Оретта Пацци, значит.

И вдруг словно из темноты на свет вышел, озарила страшная догадка: слуга тогда сказал, что Джулиано ушел в Дуомо потому, что там его ждала Оретта!

Глаза Великолепного сузились, в них заблестел совсем не добрый огонек.

– Это ты выманила Джулиано в собор? Он шел туда к тебе?

Оретта попыталась приподняться:

– Нет, милорд, нет! Я не могла его никуда выманить, я не выходила из этой комнаты ни в тот день, ни в какой другой.

Антонио подтвердил:

– Она действительно была здесь, ждала Джулиано.

Оретта закашляла снова, на приложенном к губам платке расплылось кровавое пятно. Чахотка… от нее умерла Симонетта Веспуччи…

К больной подбежала служанка:

– Оретта, я помогу.

Антонио позвал Медичи за собой:

– Пойдем.

В соседней комнате Лоренцо некоторое время молча стискивал голову руками, потом хриплым голосом потребовал:

– Рассказывай.