Лоренцо Великолепный

– Да. Оретту случайно увидел Сандро и обезумел. А потом увидел и Джулиано. Брат весь год ходил сам не свой, а у меня не нашлось времени с ним поговорить.

– У меня тоже. Я думала, что он просто до сих пор переживает из-за смерти Симонетты.

– Да, мама. А он боялся сказать нам, что влюблен в Пацци и что Оретта ждет от него ребенка. Наша с Пацци вражда не только погубила жизнь Джулиано и еще сотни жизней, не только разрушила семью Бьянки, но ввергла Флоренцию в страшное противостояние.

– Не будь Пацци, Рим нашел бы других. Разве дело в Пацци?

Лукреция потянулась за лежавшим на блюде виноградом. Виноградинки были прозрачными, словно вчера сорваны. Лоренцо подвинул блюдо ближе, проследил, как тонкие пальцы отрывают ягодку. Но мать не стала отправлять ягодку в рот, она, кажется, даже не заметила, что оставила ту в руке.

– Ты права, дело не в Пацци. Дело во мне.

– В тебе?

– Когда-то незадолго до своей смерти дед сказал, что мне предстоит править Флоренцией и что главное, на что он надеется и что может спасти любимую Флоренцию от гибели – это моя мудрость. Тогда я не понял, но он и не просил понимать, просил только запомнить, чтобы, когда придет время, осознать сказанное. Время пришло. Как деду удавалось держать своих противников и Рим? Ты ведь знала его лучше других и понимала тоже.

– Козимо Медичи покупал. Покупал не только золотом, но подарками, должностями, своим расположением, даже браками вроде Бьянки.

– Что бы он сделал сейчас на моем месте? Только не говори, что он не попал бы в такое положение, вернее, не загнал в него Флоренцию.

– Италию можно завоевать. Во-первых, силой. Собрать большую армию, нанять кондотьеров, залить кровью, подчинить себе. – Чуть скосив глаза, мать увидела, как почти перекосило лицо сына. Да, он не любит кровопролития, хотя без такового не обойтись. – Но наемников перекупят, кто-то соберет еще большую армию, снова придется воевать и убивать.

Лоренцо не понимал, к чему клонит мать, но чувствовал, что главное впереди, Лукреция Торнабуони мудрая женщина, и если она завела речь о наемниках, то неспроста.

– Италию можно купить. Один город за другим, всех значимых людей по очереди. Не мне объяснять, что даже в Республике покупают. Но это стало слишком дорого, к тому же покупать научились многие и перекупать тоже. Но Италию можно завоевать мирно.

– Как? – невесело усмехнулся сын.

Говорить о мирном завоевании сейчас, когда Флоренцию окружила волчья стая и норовит разорвать на куски! Только глубокое уважение к матери не позволило ему фыркнуть открыто.

– Посмотри, что творится. Против Флоренции не только папа Сикст, но и неаполитанский король, и много кто. Венеции не до нас, пришло ее время бороться с османами. Милану тоже не до Флоренции. Другие притихли, только бы не пострадать в общей драке. Но если даже, не дай бог, им удалось бы разорвать Флоренцию на куски, разве наступил бы мир? Ничуть! Они сцепились бы между собой снова, поскольку каждый посчитал себя обделенным. Разве нет?

– Что ты предлагаешь, поделить Флоренцию самому и раздать врагам, только бы не дрались между собой? Или перессорить их, чтобы отвлеклись от нас? Я пробовал, не получается.

– Цепь крепка, пока крепки и на месте все ее звенья. Если вынуть хотя бы одно, то самая крепкая цепь не будет ничего стоить. Найди подходящее звено, Лоренцо. Но не убивай, это только обозлит, – привлеки на свою сторону или хотя бы убеди отойти.

Лоренцо смотрел на мать с изумлением. Оказывается, она занимается не только семейными делами и внуками, но прекрасно разбирается в политике и осведомлена обо всем! Как она могла так точно угадать его собственные намерения? Неужели Томмазо сказал вопреки обещанию молчать?

– Только не ошибись в выборе. Это звено не должно быть слабым.

– Неаполь… – почти беззвучно произнес Лоренцо. Мать тревожно вскинулась:

– Король Ферранте? Может, лучше герцог Урбино?

– Монтефельтро? Нет, он… – Лоренцо едва не проговорился о страшной тайне, с которой пока просто не знал, что делать. – Он слабое звено. Спасибо, мама, ты самая мудрая женщина на свете!

Подсказку можно получить буквально из воздуха. Никто не знает, как мысли приходят человеку в голову, но разговор с матерью помог Лоренцо придумать, кого с кем поссорить, вернее, что за письмо должен написать Джованни.

Если Монтефельтро мог переписываться с Чикко Симонеттой, то почему бы не писать и венецианцам? Столкнуть герцога Урбино с герцогом Калабрийским – что может быть лучше?

Нужно спешить, король Федериго передал через миланских послов, что готов к приезду «кого-то более влиятельного, чем купец». Пришла пора от планов переходить к их осуществлению. Лоренцо отправил герцогу Калабрийскому в Сиену, где тот устроился со своей армией на зиму, послание:

«Великолепный Лоренцо по доброй воле решил встретиться с королем, в связи с чем просит Его Величество прислать в Пизу галеры».