Лорим и Поль (СИ)

— Поль… ты стал для меня очень близким человеком. Все эти дни, пока тебя не было, я хотел быть с тобой. Я заботился о твоем теле и желал, чтобы ты вернулся. Никогда настолько остро не ощущал отсутствия родного человека. Я собирал тебя из памяти и очень радовался, замечая знакомые черты в поведении. Они питали мою надежду на твое возвращение. Мы с Рауки всеми силами старались вернуть тебя. Сам он никогда этого не расскажет. Я укладывал тебя спать рядом с собой, и Рауки тоже приходил. Обнимал тебя, и бывало, тихо плакал. Никогда раньше не видел его плачущим, да еще так горько. Я просил, чтобы он сдерживал себя. А он отвечал, что ты почувствуешь его боль и обязательно вернешься.

— Рауки… А ты, Лорим, плакал?

Лорим улыбнулся.

— Той первой ночью… Твое тело было совсем пустое. Мертвое и живое. Как покинутый дом, с еще тикающими в гулкой тишине часами — сердцем. Душевная мука скрутила меня, а рыдания сотрясали тело. Кто-то новый рождался из моих глубин, он понимал насколько ты мне дорог и я становился им, менялся. Той беспросветной ночью я стал другим. Все, чего достиг, стало неважно. Зачем все, если рядом нет любимого, родного человека? Поглощенный болью и поисками себя, я раньше не думал об этом.

— Значит, теперь ты любишь меня?

— Я всегда любил тебя, Поль, только не осознавал этого со всей ясностью и полнотой, что открылась в ту ночь.

Поль остановился. Они уже спустились с холма, впереди начинался город. Он повернулся, шагнул к Лориму. Тот опустился на колени. Так он стал даже немного ниже Поля. Поль подошел вплотную. Лицом к лицу.

— Если я уйду, — прошептал он, — ты пойдешь за мной в Бездну?

— И даже дальше, — сказал Лорим и поцеловал его. — Не плачь.

— Это от солнца. Лорим, я вижу дорогу…

— Я тоже вижу дорогу от меня к тебе. Впервые сам вижу то, о чем написал. «Вот учитель, вот ученик, между ними дорога. Когда ученик осознает учителя, он становится на его путь, чтобы следовать ему, и только любовь даст силы дойти до конца…» Я дойду до конца… учитель. Ты делаешь меня невероятно счастливым, Поль.

А Поль плакал, плакал от счастья. И вспоминал свои иллюстрации к «Беседам с мастером осознания». На первой, в начале книги, у зеркала, вытянув вперед левую руку и касаясь открытой ладонью стекла, сидел мальчик — ученик. Его отражением был учитель. Их Ладони соприкасались. На второй иллюстрации, в конце книги, перед зеркалом сидел Лорим, а в зеркале отражался мальчик, что стал его учителем. Их ладони по-прежнему соприкасались, а пальцы были переплетены.

«Для учителя нет большего счастья, чем ученик, достигший его мастерства и превзошедший его, ученик, у которого можно учиться».

Так заканчивалась первая в жизни Поля книга Лорима.

***

Вокзал, Лорим махнувший на прощанье рукой, дорога, вокзал. Тигрэ. Знакомые заснеженные улицы. Покосившийся дом бабы Рини. Вместе с ней, его тоже покинула жизнь. Поль постоял у калитки, прикоснулся рукой к деревянным рейкам. Нетронутый снег покрывал двор. Он не стал заходить, пошел дальше.

Вечерело, когда он подошел к дому друзей. Постучал в дверь.

— Кто там, — спросил голос, Поль сразу узнал Вильку.

— Виль, это я — Поль.

Лязгнул засов и дверь распахнулась. Радостно и не веря, смотрел Вилька. Он выглядел почти так же, как раньше, только взгляд стал более серьезным, повзрослевшим.

— Поль! Заходи скорее. — Поль шагнул через порог. Вилька закрыл дверь, повернулся к нему, и они обнялись. — Я так рад, — сказал он, а потом потускневшим голосом добавил: — только у нас мама болеет… и есть совсем нечего.

— Поэтому ты совсем худой стал? Где Тайлик?

— На работе, моет посуду в привокзальной столовой, в той, где мама поваром работала. Его поэтому и взяли, знают, как нам тяжело. Придет поздно, но, может, что-нибудь поесть принесет. Раздевайся.

— Нет.

Вилька испуганно вскинул глаза. Поль, успокаивая, улыбнулся.

— Я сбегаю на рынок, там стояла тетка с горячими пирожками с картошкой.

Вилька сглотнул — есть ему хотелось нестерпимо.

— Поставь пока чайник греться.

— Хорошо! — не скрывая радости, сказал Вилька. — Только возвращайся поскорее.

— Я мигом.

Поль сбегал на рынок за пирожками, а затем заглянул в блинную. Купил блинов с грибами и баночку меда. Вернулся. В доме пахло свежезаваренным чаем. Поль поставил на стол плетеную корзинку и откинул прикрывавшие блины и пирожки салфетку.

— Как пахнет! Я сейчас сойду с ума, — сказал, пританцовывая от нетерпения, Вилька.

— Ты лопай, а я пока маму посмотрю, мед для нее.

— Сам пойдешь?

— Да, — Поль направился к двери, остановился. — Только не объедайся, а то живот заболит.

— Я по чуть-чуть, — сказал Вилька и откусил половину блина с грибной начинкой. — Ум-м-м, — застонал он от удовольствия и закатил глаза.